Теперь я должна вести их к сверкающим вершинам, месторасположение которых я сама плохо представляла. Я должна была звать их на подвиг и поднимать в бой.
И я звала и поднимала. И каждый день начинался кровавым закатом и заканчивался кровоточащим рассветом. И было так, пока сияющие вершины не оказались совсем рядом, пока от Эверестов, пиков Ленина, Эльбрусов стало не протолкнуться и статистика продаж оказалась самой благоприятной — как прогноз погоды на Сейшельских островах в разгар сезона.
Бульбенко был управляющим городского филиала некоей крупной фирмы по продаже чистящих средств. Надо сказать, Степан Игнатович был начальником строгим, но несправедливым. Своим подчиненным он всегда говорил, что предпочитает видеть возле себя добросовестных людей, которые вкалывают не за страх, а за совесть, которых хлебом не корми — дай выполнить поставленную задачу и которые не держат за пазухой камня, в кармане — фиги, а в душе — обиды.
Еще Степан Игнатович был скор на расправу, любил рубить сплеча и раздавать всем сестрам по серьгам. Он держал при себе лизоблюдов и подхалимов. При этом подхалимам он платил большие премии, отправлял в долговременные командировки в дом отдыха, а честных людей, плохо умевших подхалимничать и лизоблюдничать, держал в черном теле, на сухпайке и без премий, заваливая работой по самое «не хочу». При этом Бульбенко частенько вызывал сотрудников на ковер, песочил, пенял, раздраконивал, снимал стружку и устраивал головомойки.
Пропесоченные, со снятой стружкой и взмыленные сотрудники из его кабинета прямиком отправлялись в курилку, чтобы там нервно мять в потной руке изломанную сигарету, отмалчиваться на соболезнующие вопросы коллег, смотреть долгим взглядом в окно на примелькавшуюся летнюю зелень и надпись масляной краской «х… тебе!», адресованную неизвестному гражданину, но такую актуальную, и думать: «Уволюсь к чертовой матери! Пойду в райотдел на полставки, у меня там двоюродная сестра замзавом», но никуда не уходить, потому что уходить по большому счету некуда — кругом сидят свои Степаны Игнатовичи, которые могут оказаться даже хуже текущего и нынешнего Степана Игнатовича, к которому все как-то притерпелись и его головомойки даже за обиду не почитают.
При этом Степан Игнатович на разных внутриколлективных празднованиях, юбилеях, днях умственного работника и совместных выездах на природу любил рассказывать, как он любит и ценит прекрасный коллектив, причем коллектив благодарно внимал ему, подхалимски голубея преданными глазами.
