Человечность. «А если, кто вздумает смеяться, я ему напомню, что золото чувства лежит под твердой породой, а не только под толщами, пропитанными пивом», — замечает Артур. В каждом из людей, появляющихся на страницах книги Чаплина, общество пыталось вытравить человеческое, превратить человека в «живого мертвеца». Одних это сломило, другие выдержали. Но даже в сломленных живы крупинки «золота чувства». Иначе зачем было бы старику Джорджу принимать участие в непутевом мальчишке-подмастерье, а Носарю идти в самую страшную ночь своей жизни за помощью к другу, которого он предал?
«Не такой уж я отпетый, как может показаться», — с печальной иронией произносит Артур. И в нем тоже жизнь глубоко загнала «золото чувства»: нерастраченную ласку, робкое благородство, беззащитную веру в людей. Так глубоко, что подчас он и сам не знает об этом. Но его до времени познакомили с «изнанкой» бытия, и ему стало «грустно, одиноко и страшно». Да, он постоянно на ножах со своей «старухой» — потому что «у меня, кроме нее, никого на свете не было» (его собственные слова). Да, он дерется, но не за себя, а за друга и дружбу: для друга Артур готов на все. Да, он все время убегает от людей, но это потому, что его терзает мысль об их разобщенности, потому что все как будто сговорились дать ему острее почувствовать собственное одиночество. Мальчишка, рисующий себя сверхчеловеком, миллионером или великим гением (дешевые мечты, навеянные киномакулатурой), беспощадным, жестоким и гордым, смотрит в зеркало: «…несмотря на шрам, лицо было самое безобидное… Сразу видать, что я никому зла не желаю».
Артур добр и доверчив. И в то же время слаб. Он тянется к людям, но люди подводят его: на работе — мошенники, религия — утешение рабов, «настоящие, крепкие веревки для уловления душ». Нужно стать «живым мертвецом», безоговорочно капитулировать, чтобы, как Носарь, обратиться в веру. Одиночество Артура не жизненная программа и даже не поза, свойственная юности, а тупик, из которого он безуспешно пытается выбраться. Как издевается Чаплин над избитыми «счастливыми концами» низкопробных романов! Зло наказано (Краба повесили), грешник раскаялся (обращение Носаря), добродетель торжествует (Артур получает хорошо оплачиваемую постоянную работу).
Собственно говоря, все обернулось к лучшему. Мальчишка «перебесился», «стал человеком», и если ему не дает жить щемящее чувство собственной несостоятельности, так в этом виноват он сам: никто не просит его терзаться из-за чепухи! Новый костюм, хрустящие фунтовые бумажки, приличная работа — чего еще требовать человеку от «государства всеобщего благосостояния», которое столь ревностно печется о благе своих подданных? А мальчишке почему-то страшно… «У меня есть проигрыватель, — пишет он, — но ведь с ним долго не просидишь — он не заменит друга».
