Я ее часто видел — это была дочка старика Чарли. Я и не знал, как ее зовут, покуда про нее в газетах не напечатали, но для порядка скажу вам сразу ее имя — Милдред. Ее волосы блестели, как вороново крыло. Налетел ветерок и задрал ей юбку. Она не придержала ее, как обычно делают женщины. Юбка задралась высоко, а Милдред как ни в чем не бывало разговаривала со стариком, вороша тряпье на тележке. И вдруг мне взбрело в голову, что дело-то у Краба к ней.
Она была очень чистоплотная, хоть и дочь старьевщика. Никогда не красилась. И никогда не разговаривала ни с кем, не улыбалась, разгуливала себе по улицам с сумочкой, задрав нос.
— Ты не думай, она тут ни при чем, — сказал Краб.
— Ладно. Да чего ты мне в руку вцепился, пусти, не убегу.
Но хотя он улыбался, на лбу у него, возле самых волос, выступили капельки пота.
— Такой психованной еще свет не видал, — пробормотал он, кусая ногти. Ни у кого не увидишь таких длинных пальцев и коротких ногтей, как у Краба.
— Эти психованные старухи хуже динамита, — сказал я. Мне было не по себе и хотелось сказать хоть что-нибудь. А он засмеялся и говорит:
— Здесь, старик, у меня копилка: деньги на конфеты.
Я посмотрел на него с удивлением.
— Когда-нибудь объясню, — сказал он и вдруг опрокинул меня на сено. Я хотел крикнуть, но он зажал мне рот и прошептал: — Молчи, Чарли сюда смотрит.
Он отпустил меня как ни в чем не бывало, а ведь я от неожиданности чуть не откусил ему палец.
— Тут ничего плохого нет, — сказал он. — Я только не хочу, чтобы старик Чарли знал. Подумает еще, чего доброго, что мы тут разнюхиваем, как и что, обчистить его хотим, и оглянуться не успеешь, явится полиция… — Я кивнул, и он продолжал: — Тебе когда-нибудь хочется пить, когда ты здесь?
Я сказал, что иногда хочется.
— Сходи как-нибудь туда и попроси у нее напиться.
— Ну нет. Не стану я с этой психованной связываться.
— Да, может, и впрямь лучше оставить ее в покое, — сказал он. — Но тебе этого не понять, сопляк ты еще.
— Я все понимаю.
И если разобраться, это была правда.
— Ну нет, тебе и за сто лет не догадаться, — сказал он. — Не так это просто. Тут комедия. Полные штаны смеха.
— Ну-ка, выкладывай.
— В другой раз, — сказал он. — Не теперь. Но когда-нибудь я все тебе расскажу, тем более что ты можешь мне помочь.
Мы повалялись еще минут десять, потом вылезли из оврага и увидели, что старик ведет свою клячу в стойло. Женщина, широко расставив ноги и подбоченясь, глядела в нашу сторону.
