Это продолжалось дня три — каждое утро оставались следы; моя старуха вытаскивала из комнаты кровать, закатывала ковер, выстукивала стены и тыкала шпилькой во все дырки. Но в один прекрасный день Гарри забыл запереть нижний ящик стола, и она нашла там картонную коробку со стружками, в которой дрыхли две здоровенные грязные улитки с красными полосами на раковинах.
— Вот чума! — крикнула она. — Артур, пойди сюда, полюбуйся!
Я пошел и полюбовался. Она хотела с ходу отправить улиток в плиту, но я уговорил ее сохранить их как вещественное доказательство — это был единственный способ их спасти.
Гарри и бровью не повел, когда я его предупредил. Он только хмыкнул и сказал:
— Ей же хуже, теперь стану самокрутки курить.
Я вылупил на него глаза.
— Сейчас я почти не курю, но ведь меня тут со свету сживают, да еще не кормят, этого никакие нервы не выдержат, — объяснил он.
Прибежала моя старуха и затопала ногами.
— Не потерплю, чтоб они мой лучший ковер пакостили! — крикнула она.
— Это мы уладим со временем, — сказал он решительно.
— Не со временем, а сию же минуту!
— Опять с моста в реку?
— С моста или откуда хочешь, но чтоб их духу здесь не было!
— Послушайте, мадам, — сказал Жилец. — Все несчастье в том, что вы никогда не дослушаете до конца. Я же сказал, что мы это уладим со временем.
— Каким это образом?
— Я приучаю их ползать гуськом.
— Господи, а я-то, идиотка, уши развесила! — крикнула она. — Ну, чего ты там еще ищешь?
— Мешок, — ответил он.
— Не валяй дурака. Можешь взять вот эту роскошную коробку из-под табака.
— Послушай, Пег, — сказал он. — Я привязался к этим двум улиткам. Позволь мне держать их на дворе. — Видя, что она только головой качает, он продолжал: — Я так одинок. За три фунта в неделю меня здесь кормят до отвала два раза в день и дают чистую постель. Но у меня нет друга. А эти улитки — мои друзья. Я думаю о них весь долгий рабочий день. Так приятно выпускать их каждое утро из коробки, кормить салатом, смотреть, как они ползут завтракать или просто гуляют — они ведь такие любознательные. Открывать коробку по вечерам, видеть, как их маленькие рожки высовываются и снова прячутся, будто крошечные перископы. Рожки они высовывают, когда узнают друга. Да, друга. Мы с ними подружились. Что тут плохого?
— Господи, почему потолок не обвалился мне на голову в тот день, когда я пустила тебя в дом! — сказала моя мать. — Сперва шелудивый котенок, теперь эти улитки… А в следующий раз ты, наверно, змей заведешь.
