В напряженном взгляде Земана начал вырисовываться вопрос.
— А знаешь ли ты, Кустурица, — в конце концов спросил он, — в каком русском слове семь раз повторяется буква «О»?
Не знаю почему, но я сразу подумал о слове «говно», вероятно потому, что чехи часто употребляли это слово. Впрочем, самой повторяемой фразой бравого солдата Швейка была эта: «Человек хочет быть гигантом, а на самом деле он — говно!»
* * *
В первое время я с трудом принимал особенности этого маленького народа. Много воды Влтавы утекло под мостами Праги (ого! — сказал бы мой отец), пока я не привык к чешскому мировоззрению. Вероятно, среди прочего потому, что в Праге я встречал много людей, у которых всегда имелись наготове язвительные фразы, едкие остроты и приводящие в замешательство вопросы.
Еще в Сараеве я ненавидел пословицы, которые моя мать использовала слишком часто, пытаясь компенсировать свой недостаток культуры многочисленными народными мудростями. Она произносила эти красивые изречения, чтобы подкрепить свои пророчества, пока однажды я не сказал ей, что они ни на чем не основаны, поскольку народ придумывал их, чтобы найти себе оправдание. Например, когда хотят, чтобы работа была успешной, говорят: «Как утро начнешь, так и день проведешь». Но если работа не ладится, это звучит несколько иначе: «Цыплят по осени считают».
— Ради бога, Эмир, тебя послушать — так ты самый умный в мире! — упрекала меня мать. — Ты считаешь народ таким глупым?
— То, что говорит народ, не имеет никакого отношения к мудрости! Я просто хотел тебе объяснить, что народ достаточно хитер, чтобы оправдывать все свои действия.
— Прошу тебя, не дерзи!
Моя мать всегда заканчивала дискуссии одинаково, невзирая на то что я стал лучшим учеником в классе и мой словарный запас, как можно было слышать, значительно улучшился.
* * *
В Чехии даже поговорки несли в себе гуманистический размах.
— Чем отличается человек от пчелы? — спросил меня однажды один из таких пражских острословов, опять же за кружкой пива.
Поскольку я не обладал достаточным воображением, чтобы ответить на этот интересный вопрос, он принялся объяснять:
— Человек отличается от пчелы тем, что она оставляет за собой мед, а человек — дерьмо.
Какой космический взгляд на человеческую реальность! Я представил себе каплю меда, на веки вечные плывущую во Вселенной. Возможно, это немного преувеличено, подумал во мне интеллектуал, поскольку человек все же построил за свою историю Парфенон. Чехи знали, каким пагубным существом был человек. Они опасались, как бы этот хозяин планеты в эпоху упадка и в качестве проекта концептуального искусства не создал конструкцию под названием: «Дерьмо над Парфеноном». Поскольку Богумил Грабал
