К. Поппер. Открытое общество и его враги
Поппер цитирует следующий пассаж, в котором Платон описывает свое государство как «наилучшую форму государства»:
Существует ли в наше время где-либо и будет ли когда, чтобы общими были жены, дети, все имущество и чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни? Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным, – глаза, уши, руки, – так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат и действуют, все восхваляют или порицают одно и то же? По одним и тем же причинам все будут радоваться или огорчаться, а законы по мере сил как можно более объединят государство: выше этого, в смысле добродетели, лучше и правильнее никто никогда не сможет установить предела. Когда оно есть, нет надобности взирать на другой образец государственного устройства…
Законы
Это не юношеский максимализм, а взвешенное суждение мудрой старости. «Законы» – одна из последних работ Платона. Скорее всего, она написана после его третьего, и последнего, возвращения из Сиракуз. Тогда философу было 75–80 лет.
Многие комментаторы сходятся во мнении, что в «Законах» «Платон сделал уступки реальной жизни, внеся коррективы в утопизм «Государства» (Коплстон). Оставляя в стороне вопрос, является ли платоновское государство утопией (любого сорта, на любой вкус), есть ли тут желаемая для нас уступка реальной жизни? Тоталитарное государство с массовым конформизмом, увы, часто становилось реальностью для миллионов несчастных людей (да и сейчас остается таковой). Но нам бы хотелось увидеть в платоновском государстве уступки реальности совсем другого порядка.
«Ну ладно, раз вы не способны жить по правилам моей утопии, я вам устрою ад на земле»: вот, похоже, суть платоновской позиции. Как я уже отмечал, появление этих гротескных идей у Платона имело серьезные психологические и исторические причины. Но для чего вообще нужна философия, если один из ее наивысших представителей отстаивает столь опасные и несуразные представления? Можно утверждать, что философия Платона (например, его теория идей) пережила его эпоху, в то время как его политические соображения (как частности в окружающем нас мире) – всего лишь фантасмагория призрачных полуистин. В действительности нельзя отрицать, что политические воззрения Платона принадлежали его времени. Афины переживали кризис, и, чтобы выжить, должны были стать второй Спартой. (Через девять лет после смерти Платона Афины покорились Македонии.) Но беда в том, что Платон предлагает этот параноидальный режим и для времен войны, и для времен мира, для кризисных периодов и периодов благополучия, для дней черных и не очень черных. (Хороших дней в таком государстве быть не может.)
