Параллельно А. Гуревич пытался «вылепить» из себя «истинного католика», поскольку в Уругвае католическая вера была доминирующей. Он сумел разобраться во многих конфессионных тонкостях, а скрытая религиозность, имевшаяся у него, как уже отмечалось, с детских лет, придавала его верованию неподдельную искренность. Свою приверженность к православию скрыть было не так уж сложно: оно, как и католицизм, до 1054 года входило в неделимое понятие «христианство».
Для «обкатки» своего религиозного имиджа А. М. Гуревич специально встретился с известным в ту пору католическим писателем фра Бартолемео. Первоначально писатель отвел для беседы сорок пять минут. На деле же она длилась с обеда до двух часов ночи...
При всей одаренности А. М. Гуревича вжиться в образ молодого уругвайца ему было бы не по силам, если бы не помощь комбрига Бронина.
Например, когда пришлось заниматься выбором «политической ориентации» уругвайца, Анатолий буквально впал в замешательство. Оказалось, что установленные в 1926 году дипломатические отношения между Уругваем и СССР, в 1935 году были расторгнуты. Бывший президент Уругвая Габриэль Терра в 1938 году был смещен, и вместо него к власти пришел Альфредо Бальдомира, но понять, чем же отличались политические разногласия этих людей А. М. Гуревич не мог. Взращенный на социалистических идеях разведчик мог оказаться на поверку плохим их оппонентом.
Выход из создавшегося положения был найден: Бронин предложил ему выработать позицию человека, совершенно равнодушного к политике и несведущего в военных вопросах. «Сыну» очень богатых родителей, самому человеку далеко не бедному, ему легко было бы оказаться над «политической суетой»: у него своя собственная, ни от кою не зависимая политика – личное богатство и. стало быть, власть.
Позиция во всех отношениях была надежной и «симпатичной» для будущего окружения: эдакий удачливый баловень судьбы.
Дальнейшая практика показала, что такая позиция была единственно верной и абсолютно надежной.
По своей инициативе Анатолий начал детально знакомиться с городом «детства и юности» Монтевидео. Его радовало обилие зелени в городе. Свою любовь к природе он потом всегда, порой нарочито, подчеркивал своим знакомым: эдакий экзотический цивилизованный дикарь-латинос в центре просвещенной Европы. Природу он и на, самом деле любил, но уругвайскую видел только на открытках и иллюстрациях к книгам.
А. М. Гуревич мысленно, по карте бродил по улицам уругвайской столицы. Небольшой, вполне современный город. Население всей страны – два миллиона, половина населения довоенного Ленинграда.
