— Как от зверей? — опешил Валерка, да и другие уставились.
— Собака что с костью делает? Зарывает. Медведь как с недоеденным мясом обходится? Прячет. Вот и некоторые люди так поступают — копят на всякий случай.
— Между животным и человеком миллион лет прошло, — не согласился Валерка.
— Ну что? Волосы у тебя остались, когти остались… Почему б и привычкам не задержаться. Только уж теперь не кости зарываем, а гарнитурами обставляемся да всякое прочее хапаем.
— Фадеич, хочешь сказать, что мещанство — это инстинкт? — спросил башковитый Эдик.
— Он самый, — подтвердил я. — А чего-то разуму копить? Он же с извилинами.
Выпили мы еще по бутылке. Но был повод, был — уйдут, думаю, они по домам, и останусь я опять со своими непросветными думами.
— А я женился, — снова сказал Василий.
— На ком?
— На собственной жене.
— А куда дел мужа?
— В химчистку.
Признаться, от пива я пьянею, а Василий был пьян от счастья. И образовался меж нами как бы туннель — я тут, он там, а сбоку темнота. Что же касается гуляша и компота, то это не еда, а воробьиный корм.
— Фадеич, а ведь это ты возвратил мне жену…
— Каким боком?
— Сходил к ней — ну она и загрустила.
— А куда ты дел ее мужа-брюнета?
— В химчистку.
Василию пришла было мысль взять еще по бутылке, да Эдик с Валеркой отговорили. И я свою лепту внес, разъяснив ребятам, что слово «алкоголик» есть членистоногое, поскольку сложено из «алкаша» и «голика». Понимай так: коли будешь алкать, то останешься голым.
И тогда — сквозь туннель, конечно, — сказал мне Василий золотые слова:
— Фадеич, мужик ты нудный, но без тебя нам скучно.
— Знаю, Вася, поэтому ты женился.
— А где ее брюнет — знаешь?
— Его труп ты отдал в химчистку.
— Ага, он теперь там заведующим.
— Маразм крепчал, — подал голос Валерка.
— Пошли на свежий воздух, — решил Эдик, очень неглупый малый.
Они проводили меня до дому. От весенних паров, от земельной прохлады, от сырой темноты все пиво улетело из головы в космос. Надумали мы с ребятами встретиться путем, у меня, для разговоров, а не по-сегодняшнему. И уж прощались на моем углу, как Валерка-изобретатель возьми да скажи мне без всякой ухмылки:
— Научил бы жить, Фадеич…
— А какой ты жизнью хочешь жить, Валера?
— Красивой, Фадеич, красивой.
— Сперва научись не терять стремглавых минут.
— Разве этому научишься…
И тогда сказал я вроде бы ему, но вроде бы всем:
— А ты живи так, будто у тебя на календаре ежедневно двадцать первое июня одна тысяча девятьсот сорок первого года и ты знаешь, что случится двадцать второго.
