– Господи, – сказала она, обращая мокрые глаза к небу, – я к тебе приехала, а ты меня потеря-яяя-л!
Поплакав, позвонила Леле, даже не подозревая, какой вихрь за тысячи километров от себя закрутила: подруга облазила Интернет в поисках карты Иерусалима на русском. Лида смотрела на присланные сообщения, но слезы застилали глаза.
Вдруг кто-то протянул ей носовой платок. Чернокожий экскурсовод взял ее за руку и повел через лабиринт людей и автобусов. Он был похож на Луи Армстронга. «Let my people go!» – пронеслось в голове. Она увидела, как машут ей товарищи-экскурсанты.
Армстронг посадил ее в автобус и поцеловал на прощание в лоб. Водитель на всякий случай закрыл дверь.
– А я еще два часа карты штудировала, – проворчала Леля.
Чпок! Чпок!– раздались щелчки.
– Опять, – простонала Лида.
– Идем! – Ольга решительно встала.
Дверь на веранду была заколочена.
– Я ее до лета отпирать не хочу, – пояснила Лидка. – Чтобы банки не растащили.
– Банки? – Леля повысила голос.
Чпок! – утвердительно раздалось с веранды. Лида хлопнула себя по лбу:
– Там же варенье, я осенью не увезла…
– А теперь потеплело и банки пошли взрываться…
– Склероз, – признала подруга.
Ольга подумала, что дело не в склерозе и банках. Просто нашелся предлог, чтобы встретиться. Лидке обязательно нужен повод. Такая уж есть.
Они вернулись в дом, заварили чай и подбросили в печку поленьев.
Глядя на огонь, долго неспешно беседовали и за разговорами не заметили, как в зябкой апрельской тьме прорезалось лучами холодное утро.
– Ну маааам! – голос внука звенел.
– Ни за что! – дочь держалась до последнего.
– Мам, мне уже двенадцать…
– Через мой труп!
– До фестиваля «Нашествие» осталось три недели! – прозвучала реклама.
Нина Петровна услышала, как громко и досадливо щелкнуло, будто кто-то в сердцах выдернул магнитолу из розетки.
Стало тихо.
Егор вылетел из комнаты родителей, накинул куртку и хлопнул входной дверью.
– Довоспитывались, макаренки, – подытожил дед.
Дочь влетела к ним:
– Ну что, я не права? Нет, вы скажите?! Вы бы отпустили?
– Любите внуков – они отомстят вашим детям, – съязвил дед.
Зря он так: дочь изо всех сил старается быть правильной. Даже чересчур, подумала Нина Петровна.
– Вы меня никуда не отпускали! – продолжала дочь.
– Да? А в поход на байдарках в седьмом классе?
– А на Азовское море в восьмом? А…
– Время было другое! Я не могу с ним ехать. Да и не хочу: у меня от этих хрипов голова болит!
– А еще говорила, что мы ее душим и угнетаем, – злорадствовал дед.
