Они садятся в глубине зала, в затененном углу. Официант, двухметровый скинхед, ставит им на стол керосиновый фонарь и дает напечатанное на древней пишущей машинке меню: буква «о» выпрыгивает из строки и, кроме того, часто пробивает плотную бумагу насквозь, оставляя после себя зияние. Заказав ячневую кашу и чай, они дожидаются, когда официант отойдет достаточно далеко, чтобы не расслышать их разговор.
– Можешь называть меня Хасан Сербедар или Висельник, это одно из моих имен в подполье, – говорит мужчина. Теперь он не тараторит, как в метро, а произносит слова размеренно.
– Что там произошло? Это вы взорвали поезд? – не выдержав, шепотом спрашивает Артур. В глазах Хасана промелькивает тревога, которую почти сразу сменяет ехидная насмешка. Он еще раз обводит пустой зал взглядом, потом нехотя отвечает:
– Нет, не я. И даже не мои люди. Но я знал, что он взорвется.
– Зачем вы сели на него?
– Хотел убедиться, увидеть своими глазами тех людей, обреченных. – Он замолкает, сидит в задумчивости минут пять.
– Мы проиграли битву. Мир, этот мир, теперь принадлежит Даджалю, понимаешь? За все нити реальности теперь дергает только Сатана. – Артур вглядывается в своего собеседника, пытаясь найти хоть намек на иронию в его лице, но тот абсолютно серьезен. – Отдельные сражения продолжаются, но они уже ничего не смогут изменить, ничего. Все делается по инерции, а скоро и она иссякнет. Я хочу выторговать для себя право перейти в другой мир, где исход битвы еще не предрешен. Там я могу быть полезным, понимаешь? Мы должны покинуть поле боя, передислоцировать остатки сил.
Официант-скинхед с подносом выходит из кухни и идет по направлению к ним. Они замолкают, наблюдая, как он расставляет перед ними еду: две алюминиевых миски с кашей, тарелка с толсто нарезанными кусками черного хлеба, чай в граненых стаканах.
Артур задумывается, почему этот полубезумный человек, внешне похожий на безобидного программиста-холостяка, ведет с ним беседу на религиозную тему здесь, в баре для неонацистов. Хасан продолжает говорить, все дальше углубляясь в спутанные дебри своей веры, но Артуру кажется, что он уже схватил главное и дальше можно слушать вполуха. Язычок пламени в фонаре, запах керосина. Где-то минут через пятнадцать Хасан начинает рассказывать о священном огне, с помощью которого можно избавиться от власти Антихриста, обмануть его слуг и перенестись прямо на их глазах в один из потусторонних миров. Артур понимает, что в некотором роде это продолжение речи, начатой бомжом со свалки: много мутных намеков, громкие слова о спасении и самопожертвовании, уверенность, что мир разваливается под властью приспешников Сатаны.
