В мрачном молчании супруги оделись.
— Ну, вот, я тут, мля, одна голая осталась, — расстроилась Афродита.
— А у вас есть нормальное имя? — поинтересовался Жора.
— А что, Афродита и Венера — ненормальные имена?
— Ну, Афродита напоминает мне Америку. Они там своих черномазых афроамериканцами называют.
— Точно, мля! Я из-за них загорала, как сумасшедшая, чтоб кожа хоть чуток потемнела. А то народ не понимает, при чём тут афро.
— Тёмный народ, — отметил Сатана.
— Не только тёмный, — возразила богиня любви. — И белые тоже, и китайцы, и даже индейцы сиу. Или чероки, не помню.
— Какая она дура! — отметила Ромуальдовна.
— А я не богиня мудрости, мля! Я чисто конкретно богиня любви. Кстати, Жорик, а чем тебе имя Венера не нравится?
— При слове «Венера» сразу приходит на ум триппер, сифилис, сальмонеллёз и прочее подобное.
— При чём тут сальмонеллёз? — удивился Сатана.
— Он имел в виду хламидиоз, — пояснила Ромуальдовна.
— Ну, раз, мля, не нравятся эти два имени, есть ещё. Берегиня устроит?
— Берегиня — это что, тоже вы? — удивился Жора.
— Жорик, давай на «ты», свои ведь люди, верно? Да, Берегиня — это я. Ты что, мля, не знаешь древнегреческих мифов? Афродита, то есть я, родилась из морской пены. А где больше всего морской пены? Правильно, на берегу. Значит, по-русски я Берегиня.
— Господин Сатана, всё это спасение мира всё больше напоминает цирк, вы не находите? — поинтересовалась Ромуальдовна.
— Полностью с вами согласен, милейшая. Но увы, у нас нет выбора. Уважаемая Афродита, будьте так любезны, изложите ваш план спасения мира. Пока тут все не передрались.
— Ну, значит так, мля! Этот Евгений Викторович дурью мается, потому что его никто не любит. А если его кто-нибудь полюбит, он и думать забудет о всякой фигне типа победы Добра над Злом. Короче, мля, с ним надо кому-то переспать.
— Ну, так и переспала бы, — предложила Ромуальдовна. — Ты же шлюха.
— Боюсь, — призналась Берегиня.
— Чего боишься? У тебя моральных запретов — как у сучки с течкой! В чём проблема?
— Она вам не сможет объяснить, — вмешался Сатана. — У неё куку не хватит. Тут вот какое дело. Удовольствие от секса в конечном итоге обеспечивается исключительно трением. Нет трения — нет секса, согласны?
— Можно ещё и лизать, — возразила Ромуальдовна.
— Если нет трения, то и лизать не получится. Короче, трение — обязательное условие. А трение происходит только при соприкосновении поверхностей. И чем в большем количестве измерений существует тело, тем сложнее достичь полноценного прикосновения и, в итоге, трения. При бесконечном количестве измерений вероятность трения, а значит, и оргазма, стремится к нулю.
