— Обломаешься! Попробуй, отбери! Как дам по морде!
— И в тюрягу сядешь.
— А мне плевать! Всё равно миру на днях кранты, какая разница, где помирать — дома или в тюрьме?
— Наверно, правильно, что этот мир погибнет, — заявил появившийся из стены спальни Сатана. — Тут надо бы жизненные итоги подводить, последние дела, так сказать, уладить, а эти недоумки намерены устроить драку за пузырь водяры. Какой позор! Ну, вот какие из вас гомо сапиенсы? Просто гомо, сапиенсами тут и не пахнет.
— Сам ты гомо! — обиделся Жора. — Раньше хоть через дверь входил, пусть даже закрытую. А теперь вообще через стену. Настоящий пассивный гомо!
— Ладно, этот вопрос мы обсудим позже. Если у нас, конечно, будет позже. Мне тут кое-что подсказали… Короче, есть ещё один шанс спасти мир, хотя вы, засранцы, этого и не заслуживаете. Входи! — пригласил он кого-то невидимого, глядя на стену.
Через ту же стену в спальню вошла прекрасная женщина, практически полностью обнажённая. Увидев её, Жора неподвижно застыл, челюсть его отвисла, глаза остекленели. Одежду красавицы составляли халатик из совершенно прозрачной ткани и серебристые босоножки на неправдоподобно высоком каблуке. Её смуглая кожа не очень сочеталась с волнистыми светлыми волосами, свободно свисающими до плеч, но это ни капли не снижало её привлекательности.
— Приветик! — поздоровалась она. — Это вы, мля, типа спасители мира?
Жора энергично закивал, не в силах произнести ни слова.
— Ты кто такая? — грозно вопросила Ромуальдовна, поджав губы.
— Я - богиня любви. В смысле, того, что вы, мля, называете любовью. Меня зовут Афродита, ну, или Венера, если вас, мля, так больше прикалывает.
— Позвольте себя отрекомендовать, — неожиданно обрёл дар речи Жора. — Георгий Борисович…
— Кому нафик надо твоё отчество? — отмахнулась гостья. — Гоша или Жорик?
— Жорик, — расплылся в улыбке Георгий Борисович.
— Так, стоп! — объявила Ромуальдовна. — Что в моей спальне делает эта шалава?
— У неё идея, — пояснил Сатана. — А вы бы оделись, что ли. Всё-таки гостей, как-никак, принимаете.
— Вы незваные гости!
— И что с того? Вы хотя бы Георгия Борисовича оденьте, а то с первого взгляда видно, как он относится к уважаемой Афродите.
— Люцифер, какая я тебе, мля, уважаемая? Я для всех любимая!
— Сейчас кому-то глаза выцарапаю, — пообещала Ромуальдовна. — Так что ей ничего видно не будет.
— Эх, милейшая Ромуальдовна! Если бы богам было просто выцарапать глаза, уверяю вас, Евгений Викторович не представлял бы для нас ни малейшей угрозы. Но, увы, это совсем не так. Потому рекомендую одеться.
