— Ничего не понял, — сообщил Жора. — Кроме нуля и оргазма.
— Я тоже, — присоединилась к нему Ромуальдовна.
— Совершенно не удивлён, — горестно вздохнул Сатана. — До сапиенсов вам бесконечно далеко. Но выбирать не приходится. Короче, нормально трахаться можно, если хотя бы один из партнёров ограничивается только тремя измерениями. Это понятно?
— Ну, допустим, — согласилась Ромуальдовна. — И что дальше?
— А отсюда следует, что для того, чтобы двое сверхъестественных существ, вроде меня, уважаемой Афродиты и, увы, Евгения Викторовича, с помощью друг друга могли нормально расслабиться и получить некоторое удовольствие, одному из нас придётся принять трёхмерную форму. При этом исчезнут все сверхъестественные защиты, и тот, кто так рискнул ради наслаждения, становится уязвимым. Для всех нас очевидно, что любезнейший Евгений Викторович рисковать не станет. Стало быть, рисковать придётся уважаемой Афродите. А она этого боится, и я её страх вполне понимаю.
— Вы имеете в виду, что переспать с ним должна я.
— Ну, посудите сами, любезнейшая Ромуальдовна, а кто же ещё? Ни одна богиня на это не согласится из-за риска погибнуть в трёх измерениях. А как реально найти и уговорить какую-нибудь другую смертную? Ведь времени у нас отнюдь не много.
— Да возьмите любую шлюху, и заплатите ей, зачем кого-то ещё уговаривать?
— К сожалению, обычные шлюхи не подходят. А искать необычную снова-таки совершенно нет времени.
— Это почему они не годятся?
— Тут, уважаемая Ромуальдовна, вот какое дело. Проблема Евгения Викторовича в том, что его никто не любит. Шлюху он и так себе раздобудет, было бы желание. А нужно, чтобы его кто-нибудь по-настоящему полюбил. Так вот, кроме вас, некому.
— Вы что, предлагаете мне изменить любимому мужу?
— Исключительно ради спасения планеты.
— Но измена! Это вам не пустяк какой-нибудь!
— Милейшая Ромуальдовна, у нас нет времени на этот театр. Вы что, хотите сказать, что ни разу Георгию Борисовичу не изменяли?
— Ну, — покраснела Ромуальдовна, — один раз не считается.
— Всего один? Вы уверены?
— Если всякий раз не считается один, то в итоге не считаются все.
— Браво, леди! — зааплодировал Сатана. — Вы самостоятельно освоили теорию множеств.
— Так я не понял! — разъярился Жора. — Ты мне, значит, изменяла, и не раз?
— Молчал бы уже! Кто в семью хламидиоз притащил? Пушкин?
— Пушкин не мог, — сообщила Берегиня. — Он, мля, давно умер. Убит каким-то Дантесом, графом Монтекристо. Жалко его, такой классный мужик был…
