Она уже ждала его — стояла на углу, подставив лицо солнцу, и так сияла, что он тут же забыл о своем намерении быть сдержанным, чтобы Юлька, не дай бог, не разлюбила его. Она села с ним рядом, и он уткнулся в ее душистые волосы, потом обнял одной рукой, а другой повел машину, снимая руку с Юлиного плеча только для того, чтобы переключить скорость.
— А меня отпустили на целых два дня, писать статью! — радостно выпалила Юлька. — Поехали в «Крымское», там такие пирожные! Они сами их делают.
Странно… Откуда она знает? Часто бывает?.. Но с кем?.. Он, например, по кафе не ходит. Даже с Галей они бывали лишь в раз и навсегда апробированном «Метрополе», и только по торжественным случаям. Однажды, правда, заехали просто так в «Шоколадницу», но боже мой, как же ему было тягостно! В «стекляшке» стояла нестерпимая духота, официантка битый час не приносила приторные дурацкие блинчики, шоколадный напиток оказался простым какао, хотя стоил в два раза дороже, и вообще счет перед Павлом положили весьма внушительный, что вконец испортило ему настроение. Нет, он по кафе не ходит…
Павел не смог тогда скрыть раздражения, довез Галю до дому и даже не вышел из машины, чтобы проводить к подъезду. Полагалось, конечно, подняться к ней, но он холодно поцеловал Галину руку, с ходу рванул с места и уехал, поглядывая в зеркало на ее сиротливую фигуру, застывшую на тротуаре. Ох и сволочью же он был все-таки! И почему только сейчас он это понял? Павел вспомнил последний разговор с Галей, и его охватила тревога. Что-то он ее сегодня не видел…
— Эй! — Юля коснулась его руки. — Ты о чем думаешь?
Как она догадалась, что он на минуту забыл о ней?..
— Ни о чем. — Павел отвел глаза в сторону. — Смотри, вот твое «Крымское».
Они вошли в кафе, взяли гнутые жестяные подносы и медленно двинулись к кассе, набирая на подносы всякую снедь.
— Имей в виду, я обжора! — предупредила Юлька. — И потому всегда плачу за себя сама.
Павел поднял брови, приготовился протестовать, но Юлька его предупредила.
— И-и-и даже не заикайся, — смешно передразнила она кого-то. — А то я вообще не буду с тобой обедать и умру с голоду.
Пришлось смириться. Они разом заметили столик у стенки — там стояло только два стула, — расставили батарею стаканов, тарелок и чашек. Павел отнес подносы, притащил вилки и ложки и сел напротив Юли.
— Не смотри на меня, — потребовала Юлька. — Ешь!
Он ел, но смотрел все равно. А Юлька наслаждалась — и бульоном, и сосисками, а уж когда добралась до пирожных…
