— Дурачок ты мой дорогой! — обрадовался Павел. — Скажи-ка лучше, что без очков будешь делать?
— Ох, не знаю! — Юлька горестно развела руками. — Зашла в аптеку, а они говорят… — Юлька вдруг сделала ледяное лицо и заговорила таким же ледяным тоном — «Девушка, минус три с половиной сделать не можем. На базе нет стекол. Хотите четыре? Только учтите — срок три недели».
— Давай-ка рецепт, — распорядился Павел. — Давай-давай! Будут тебе очки!
Он отобрал рецепт, взглянул на часы, встал.
— Значит, так. Когда у тебя обед?
— Как когда? — изумилась Юлька. — Когда захочу есть.
— Хорошо живете! — восхитился Павел. — Тогда в час тридцать я за тобой заеду. Идет?
Они встали. Павел обнял Юлю и, зажмурившись, нашел ее губы. Он целовал эти сжатые губы, руки его скользили по мягкой замше ее куртки, и она прижималась к нему этой застегнутой на большие грубые пуговицы курткой, и пуговицы больно давили ему грудь. Она совсем не умела целоваться, его Юлька, но никогда, ни разу в жизни, ни один, самый умелый поцелуй не волновал его так, как этот. Как же теперь работать, когда все плывет кругом и нет никого, кроме Юльки, ничего, кроме нежности и страха — сейчас уйдет…
— Я люблю тебя, Павка…
Она оторвалась от него, сияющая, гордая, молодая-молодая, счастливая своей любовью девочка.
— Я люблю тебя, слышишь?.. — И тут же закрыла ему ладонью рот. — А ты ничего не говори, не надо. Потому что вдруг ты меня еще не очень любишь? Но ты меня полюбишь, я знаю.
Она махнула рукой и пошла, закинув на плечо коричневую сумку на длинном ремне. А он вернулся к себе, сел за стол, не замечая удивленного взгляда Димы, и стал наверстывать упущенное — дописывать отчет. И все у него было хорошо, он сам чувствовал, что отчет получается дельным, с интересными выводами и предложениями, с тонкими наблюдениями и аргументированными замечаниями по поводу научного обмена учеными обеих стран. И давнюю свою идею относительно некоторых мероприятий для специализированных групп, выезжающих за границу по линии Академии наук, Павел тоже вставил в отчет и предложил заранее обсуждать заявки и просьбы всевозможных организаций, которым нужны сотрудники института для работы с иностранцами. Он скромно оговорил в скобках, что это, разумеется, не входит в его компетенцию, но дал понять, что институт в таких случаях должен как следует использовать новые, очень важные часто контакты… Павел писал и писал и оторвался от бумаг лишь один раз: позвонил приятелю и узнал телефон старичка в отделе ремонта «Оптики», который в три дня мог сделать любые очки. Но этот звонок не отнял у него много времени и не отвлек от отчета. Звонок был важным (все, что касалось Юли, было теперь самым для него важным), но механическим делом. Павел дозвонился старичку, в пять минут все уладил, сказал, что стекла должны быть цейсовскими, а оправа продолговатой, прочитал по рецепту диоптрии и расстояние между центрами, а в час пятнадцать сел в машину и поехал к Юле.
