— Посмотри, какие тут все красавицы. А походка, фигуры!..
Таня кивнула:
— Ничего… Грязноваты, правда…
Проходившая мимо старуха с огромными строгими глазами и красной тикой на лбу спокойно посмотрела на Павла, потом медленно перевела взгляд на Таню, и Павел испугался: казалось, она поняла смысл жестких Таниных слов. Но старуха уже шла дальше, подметая подолом сари грязный каменный пол. Странно, что он не заметил сразу, в самом деле, не очень-то чистоплотно…
— Савельев, Иван Ильич.
Перед ним стоял высокий улыбающийся человек в легком сером костюме.
— Извините, что опоздал: попал в пробку. Давайте ваши квитанции, сейчас получим багаж. С приездом, сменщик! — могучей ладонью он сжал Павлу руку. — А я вас заждался!
Через пятнадцать минут они уже ехали по городу в розовой новой «Волге». Здесь, в Дели, эта розовая машина не казалась странной: здесь все было ярким. Они ехали по широкому проспекту в потоке разнокалиберных, разномастных, разноцветных машин, потом пробирались по узкой улочке, где шофер не отрывал руки от сигнала, где прямо по проезжей части важно шагали коровы, а по обеим сторонам дороги крутили педали велосипедов рикши. Павел жадно смотрел по сторонам, Таня посмеивалась: «Успеешь еще, наглядишься». Но и она была возбуждена не меньше Павла, курила, смеялась и, когда на перекрестке рикша со своим цветастым фургончиком почти прижался к их «Волге», опустила стекло и весело крикнула: «Ю, бой, гоу эвей!»[2]
Рикша улыбнулся в ответ — белые зубы блеснули на черном лице, — кивнул: «Йес, мэм!»[3] — но до конца квартала пытался держаться поближе к машине, изо всех сил крутя педалями, потом отстал, на прощанье махнув рукой.
Павел усмехнулся: весь этот спектакль — для Савельева, Таня впервые оказалась в тени — Иван Ильич говорил только с Павлом. Ну конечно, она работала на публику и, кажется, добилась успеха. Иван Ильич посмотрел на нее с интересом:
— Вы знаете английский?
Таня мельком взглянула на Павла, и он тут же понял, что от него требуется.
— Еще бы! — включился он в представление. — В английском она корифей.
— Ну тогда вам скучать не придется! — оживился Савельев. — Тут как раз решено подучить наших женщин. А то прямо зло берет: на приемах молчат, с индийцами объясняются жестами. Даже в магазинах — «да, нет, сколько стоит» — вот и весь их английский.
Таня кивнула, закурила новую сигарету, задумалась, чуть улыбаясь. Павел покосился на оперативную свою супругу: ничего не скажешь, здорово — прямо на колесах устроилась на работу. Ай да Танька! Он уже не слышал, что там говорил Савельев: он вспоминал их последнюю бессонную ночь в Москве.
