Я чувствую обжигающую боль, шрам мой горит.
— Я говорю правду.
Я только умалчиваю о том, что этот человек просил меня убить его. И что я решила убедить его, что не исключаю такую возможность.
Уикс склоняет голову набок, и я вижу, что у него уже сложилось мнение — не о Джозефе, а обо мне. Понятно, что я изо всех сил пытаюсь скрыть свое лицо, — должно быть, он гадает, что еще я пытаюсь утаить.
— Что-нибудь в поведении этого человека указывает на то, что он действительно принимал участие в военных преступлениях?
— У него нет на лбу свастики, если вы об этом, — отвечаю я. — Но у него немецкий акцент. И раньше он преподавал немецкий в старших классах.
— Подождите… Вы говорите о Джозефе Вебере? — спрашивает Уикс. — Мы посещаем с ним одну церковь. Он поет в церковном хоре. В прошлом году он возглавлял парад на День независимости как «Горожанин года». Я никогда не видел, чтобы этот человек хоть муху обидел.
— Может быть, насекомых он любит больше евреев, — решительно заявляю я.
Уикс откидывается на спинку кресла.
— Мисс Зингер, мистер Вебер вас чем-то обидел?
— Да, — отвечаю я. — Он сказал мне, что он нацист.
— Я имею в виду ссору. Недопонимание. Может быть, он даже бесцеремонно прошелся по поводу… вашей внешности. Словом, что-то, что могло бы повлечь за собой… подобное обвинение.
— Мы друзья. Именно потому он и рассказал мне об этом.
— Возможно, мисс Зингер. Но мы обычно не арестовываем людей за предполагаемые преступления, не имея весомых доказательств того, что именно они их совершили. Да, мужчина говорит с немецким акцентом, но он уже старик. И я не видел с его стороны ни намека на расовое или религиозное предубеждение.
— И что это доказывает? Я слышала, что часто серийные убийцы в глазах окружающих — совершенно очаровательные люди, именно поэтому никто и подумать не может, что они серийные убийцы. Вы для себя решили, что я сумасшедшая? Вы даже не собираетесь расследовать то, что он совершил?
— А что он совершил?
Я опускаю взгляд на стол.
— Точно не знаю. Именно по этой причине я к вам и пришла. Думала, вы поможете мне выяснить.
Уикс долго смотрит на меня.
— Оставьте ваши координаты, мисс Зингер, — предлагает он, протягивая мне лист бумаги и карандаш. — Я наведу справки, и мы с вами свяжемся.
Я небрежно пишу свои данные. Кто поверит мне, Сейдж Зингер, изуродованному призраку, который выходит только по ночам? Особенно если Джозеф двадцать два года зарабатывал себе репутацию уважаемого члена общества Уэстербрука и филантропа?
