— Дурак ты, Солома. Забудь об английском, хотя он тоже нам пригодится. Дэн обучил, — и Кисель шепчет мне на ухо: — как делать приятное мужчинам.
Ни хрена себе! Я шарахаюсь и пялюсь на приятеля.
— Чего?!
— Того! Тому самому, что им делают женщины!
— Но ведь ты… у тебя не как у женщин.
— Какой же ты дремучий, Солома. — Кисель смачно обсасывает пивное горлышко и затягивается сигаретой. В уголках его губ дрожит похабная улыбка. — Секс понятие многогранное. Есть куча мужиков, которые предпочитают юношей и платят за это.
Он отклячивает задницу и игриво вертит ею. Я потихоньку въезжаю, к чему клонит Кисель. Он всегда цеплялся за любой способ заработка, но чтобы такое! О, боже! Многое еще не укладывается в моем куцем сознании.
— Но ведь мы…
Я смотрю на свои обездвиженные ноги, на скрюченные коленки Киселя между костылей, и не могу произнести очевидное. Я урод! Калека! Инвалид! Или, как придумали люди из телевизора, ЧОВ — человек с ограниченными возможностями. А некоторые приторно добренькие чиновники лыбятся на телекамеру и убеждают: «с неограниченными», или нахваливают: «это особенные дети». Их бы под поезд, а потом в мое кресло. Наслаждайтесь «неограниченными» возможностями «особенные»!
Кисель прекрасно понимает меня.
— В том-то и фишка, Солома. Есть чокнутые, готовые платить за уродство реальные бабки. Во! — Возбужденный приятель демонстрирует в кулаке свернутые купюры. Это впечатляет.
— И что же ты делаешь?
Женька допивает пиво, бросает пустую бутылку в помойку и под звон бьющегося стекла вытирает губы.
— Ты «Бейлиз» пил?
— Что это?
— Обалденный ликер, сладкий, вкусный. Дэн угостит, когда к нему приедешь.
— Зачем мне к нему?
— Для обучения, дурачок. Дэн натаскает, а после сведет с богатым дядькой.
— Дэн будет меня трахать?
— Не дрейфь, Солома! Как говорится, больно будет только вначале. — Женька нервно хохочет пока по его лицу не пробегает судорога. — Ты главное выпей побольше, чтобы башка отключилась. Представь себя куклой с дырками, расслабься и потрепи…
— С дырками…
Ох, ни фига себе! Вот это перспектива!
Я пытаюсь пошутить:
— Моей самой прекрасной в мире попки ему будет мало?
Но Кисель не замечает иронии. Он воплощение серьезности.
— Дэн сегодня мне шепнул вот что. Если ты не будешь корчить недотрогу, через три дня он нас переправит в Москву. Там шизанутых гомиков с баксами пруд пруди. Будем жить на квартире. По вечерам ублажать голубых, а днем тратить бабосы и наслаждаться новой жизнью. Это наш шанс, Солома! Нам надо держаться друг за друга!
