Шел в скорбный, тихий, незнакомый дом,
Печалясь, как о близком и родном,
Он потерял союзника по духу!
Казань... обед у Фуксов на квартире...
Беседы у старинного Кремля
Об Арзруме, Крыме, жизни, мире...
А сколько лет прошло? Всего четыре...
И путь, жестоко прерванный судьбой.
И гроб, плывущий тяжко над толпой.
Какая ярость, и какая сила
Перо в руке на пистолет сменила?
Уняла прыть неправая молва...
Скорбит Россия. Спит во льдах Нева.
Взорвется вскоре тишина державы,
И мир поймет, кого он потерял
На Черной речке в этот час кровавый;
"Погиб Поэт! Невольник чести пал..."
И с юга отзовется боль Кавказа
"Восточною поэмой" Фатали,
Но светская ползучая зараза
Посмеет бросить тень на Натали...
Пройдет столетье, и в стране Советов
Торжественно отметят юбилей,
Клеймя инакомыслящих поэтов,
Пытаясь сделать Пушкина "красней",
Французского альфонса проклиная
И заодно честя и Николая,
И нагнетая классовый накал:
"Погиб Поэт! Невольник чести пал..."
Великий, не надворный, не придворный,
При жизни ласк особых не снискал.
Но "памятник воздвиг нерукотворный".
"Погиб Поэт!.." Но гимном чести стал...
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Казань уже осталась позади,
В Санкт-Петербургском университете
Он трудится, и в славе, и в чести,
О нем молва и в заграничном свете.
Париж и Лондон, Вену и Нью-Йорк
Весомыми трудами он увлек.
Еще одно научное светило
Его земляк и друг - Мирза Джафар.
Был Топчибашев немощен и стар.
Волна торжеств высоких накатила.
Полвека вузу. За четыре дня
До торжества угас первопроходец,
Хранитель благородного огня
Науке русской послужив на славу,
Снискав и память лучшую по праву.
Фанфары заслонили, видно, горе,
Когда его призвал к себе Аллах.
Спустя три года некролог Григорьев
Тиснет в археологических листках...
ВСТРЕЧА С ШЕЙХОМ ШАМИЛЕМ
А был ли прок воспринятой им вере
От неофита? - неизвестно нам,
Но на его разительном примере
Парадоксально! - выгадал ислам.
Для правоверных подданных России
"Неверный" - в веру их же посвящал,
Улемов взгляды, злые и косые
Встречая, сей ученый аксакал
Трудами мир ислама просвещал.
Да, он, под оком бдительным Синода,
Пытался вывести Восток из тьмы,
Спасти от фанатического гнета
Зашоренные бедные умы.
К нему явился Мохаммед Эмин,
Муршид и приближенный Шамиля. Хотел прощупать почву господин;
Степенно бородою шевеля,
Расспрашивал о Питере, Казани:
Как мусульмане? Чтут ли шариат?
Блюдут ли дух священного писанья?
Каков их быт и численный расклад?
Мирза кумыкской речью обогрелся,
