Патрик никогда не был человеком агрессивным, но сейчас, глядя на кривую улыбочку Сержа, готов был его ударить. Он сжал кулаки.
– Уходи. Сейчас же.
Серж поднял вверх руки, взывая к милости:
– Просто хотел тебя развеселить в такой ситуации…
– Убирайся.
Серж хотел взять свой стакан с виски но, взглянув на Патрика, передумал.
– Ладно, завтра утром отдашь последние распоряжения. – И ретировался.
Патрик что-то прорычал в ответ, рука его дрожала.
Он злился больше на себя, потому что снова был беспомощен, глядя, как она уходит. Ему надо побыть одному. Бутылка скотча не помешает.
Серж просунул голову в дверь:
– Не огорчайся так, mon ami, – и сделал участливую мину.
Наконец Патрик остался один, в три глотка опустошил стакан и сразу налил второй.
Дверь распахнулась.
– Черт бы тебя побрал, Серж…
– Что ты имел в виду: «Она всего лишь очередной флажок»?
Голос Сапфир был угрожающе спокоен, глух, но в глазах плескалось страдание.
Алкоголь обжег пустой желудок. Но ему стало дурно не от виски, а от мысли, что придется объяснить Сапфир, что означает этот проклятый глобус.
Она обвинительным жестом ткнула в его сторону пальцем:
– Я вернулась, потому что передумала, решила, что нам не стоит расставаться врагами, и хотела сказать тебе все-таки на прощание пару добрых слов.
Она постояла, теребя пуговицу, и он испугался ее бледности.
– Я вела себя как ребенок, а должна была сказать, что благодарна тебе, ты пригласил меня сотрудничать, выбрал нашу компанию. Мы разделили успех. И что должна была и тогда, давно, сама позвонить тебе и сказать спасибо, ты так выручил меня на выпускном вечере, несмотря на то что я относилась к тебе плохо в последний год в школе. И вот я здесь. Поздравляю тебя от души и благодарю за все, что ты для нас сделал. Прости, что устроила истерику и испортила тебе вечер триумфа. И еще – я ни минуты не сомневаюсь, что ты будешь иметь собственную компанию. Но я услышала случайно твой разговор с Сержем. И требую объяснения. Так что имел в виду Серж?
Он посмотрел на глобус и удивился, зачем хранил память о безумствах прошлых лет все эти годы.
– Я не уйду, пока ты не скажешь.
В нем как будто что-то взорвалось. Он схватил глобус с полки и швырнул на пол с такой яростью, что он разлетелся на мелкие осколки, усеявшие ковер.
Она охнула, но не двинулась с места.
Наступило молчание. Он растоптал осколки и сказал:
– Мы с Сержем были очень молоды. Он придумал эту глупую затею, что-то вроде каталога наших побед в тех местах мира, где мы бывали.
