Движимый этими непростыми мыслями, я закрыл ноутбук и тут же подобострастные коллеги предложили свою помощь в переносе папок и содержимого полок. Что же — как известно, «общий труд на мою пользу — сближает», и я с удовольствием согласился, всего через несколько минут достойно расположившись в приятном тихом углу, площадь которого раза в четыре превышала ту, что я штатно занимал раньше, впрочем, как и все остальные. Сотрудники помогли быстро не только перенести всё моё барахло, но и аккуратно расставили именно в той последовательности, как было. Когда они наконец ретировались, ещё раз тепло поздравив меня и убедившись, что больше ничем помочь не могут, я тоскливо оглядел новое рабочее место и с разочарованием подумал, что почему-то теперь вовсе и не рад этому повышению. Точнее, несколько не так — когда-то я думал, что если нечто подобное произойдёт здесь со мной, то буду чувствовать себя самым счастливым человеком на свете, а вот теперь в душе царило только ощущение пустоты и какой-то сумятицы от стремительно произошедшего взлёта. Но главным, разумеется, было здесь совсем другое — тот выход на набережную, когда на моих руках умер человек, что-то во мне надломил и заставил как-то сторонне, что ли, смотреть на происходящее вокруг. Возможно, это было тем самым, что люди называют объективностью или же просто смещением ценностей. Да, раньше я хорошо знал и видел своё место в этом мире, однако теперь сказать здесь что-то однозначное было затруднительно. Словно тени открыли нечто за его границами или в нём, что представлялось невыразимо глубоким, вечным и настолько важным, что всё остальное на этом фоне попросту меркло.
Тем не менее, раз уж так всё вышло, и можно было назвать добрыми известиями — достойным завершением столь активно и позитивно прошедшей первой половины дня я посчитал обед с Машей, поскольку вчера до этого дело не дошло. Как ни странно, я видел её сегодня мельком пару раз, но она, несмотря на ожидаемую бурную реакцию, даже не подошла ко мне поздороваться. А уж отсутствие её, когда новость о моём повышении облетела весь офис, могла однозначно говорить только о том, что случилось нечто экстраординарное. Может быть именно те голоса, о которых Маша мне говорила позавчера, казавшееся теперь необычайно далёким? Хотелось надеяться, что нет. Однако какой-то червячок продолжал меня неотступно грызть и, не утерпев, я вскоре подошёл к её рабочему месту, застав его пустым.
