Каждая поверхность, будь то каменные стены или потолок, деревянный балкон или скамьи, воплощала художественный образ. В религии ли дело — выражении, скажем, триумфа Господа? Или просто такое католичество в Нью-Йорке? А может, во всех величайших городах мира есть такие соборы…
Впервые в жизни края моего сознания коснулась безграничность нашего мира, во всех уголках которого в любое мгновение можно было найти и унылые заурядные жизни, и яркие, как моя собственная. Кто знает, сколько в мире вокзалов Пенсильвания и соборов Святого Патрика. Если Нью-Йорк подарил мне эти сокровища в первый же час после моего приезда, что ждет меня дальше? Какую музыку я открою для себя? Какие танцы? Какие книги? Какие пьесы? Этот город и, должно быть, весь мир были переполнены красотой и искусством, о каких я и помыслить не могла. И вот я стою в их восхитительном воплощении, собираясь выйти замуж за мужчину, который только что добавил к этому собранию свое собственное произведение.
В центре зала я остановилась и медленно повернулась на месте, чтобы впитать в себя окружающую красоту.
— Жаль, мама этого не видит, — вздохнула Марджори.
— Наши родители говорят, что они слишком стары для таких дальних путешествий, — объяснила Тутси отцу Мартину. — Уверена, родители Скотта тоже хотели бы сейчас быть с нами.
— Несомненно, — согласился священник.
— Здесь можно уместить целый аэроплан! — воскликнула я.
— Действительно, — ответил отец Мартин. — Мы рассматривали такую возможность — сдать помещение правительству, если понадобятся средства на ремонт.
— Но сегодня здесь аншлаг, — заметил Скотт.
Тутси кивнула.
— Полагаю, они прознали, что сегодня здесь женится мистер Ф. Скотт Фицджеральд, — подмигнула она.
Я ущипнула ее за руку.
Ризница оказалась небольшим, но роскошным помещением, отделанным резным деревом и хрусталем. Здесь дышалось легче, здесь я могла снова полностью отдаться мыслям о том, зачем мы все собрались в этот день. Мыслям о Скотте. В своем темно-сером костюме (я никогда не видела на Скотте так ладно скроенного костюма!) он казался невероятно красивым и утонченным. Он был тем, кем когда-то собирался стать, и я сказала себе, что никогда больше не усомнюсь в нем.
— Уже почти пора, — священник жестом пригласил нас встать.
Я взглянула на Тутси и спросила:
— Тильда не появилась?
Тутси покачала головой.
— У отца Мартина весь день расписан. Давайте начинать, — предложил Скотт.
— Но она так расстроится, что все пропустила, — возразила Марджори.
