Шел как-то по скверу и на скамейке увидел Андрея. Благодаря ему познакомился с незабвенной Оленькой, моей первой женщиной. Андрей сидел с двумя бородатыми мужчинами и, глядя на седоватого — его звали Вольдемаром, — говорил:
— Шахматы, вообще-то, не совсем искусство — нельзя перехаживать…
Вольдемар, чуть подняв голову, с жаром возразил:
— А музыканты, поэты, кто импровизирует или пишет экспромтом?..
Слушая их, подумал: «А шахматы — спорт? Если шахматы — спорт, то онанизм — тяжелая атлетика».
Андрей, увидев меня, улыбнулся и, ухмыльнувшись в рыжие усы, весело сказал:
— А, Жора, привет! Садись, как дела?
— Отлично! — радостно ответил я.
— А как с женщинами?
Улыбаясь, выпалил:
— Превосходно! — И восторженно добавил: — У меня, как у настоящего мужчины, от неустанной работы появились мозоли…
Воцарилось молчание. Андрей нарушил:
— Мозоли, говоришь? Расскажи, где они находятся?
Поведал до тонкостей. Худощавый, с русой бородой мужчина воскликнул:
— Так это же сифилис!
— Точно, он! — поддержал второй.
— Все, Жорка, собирай вещи и дуй в кожно-венерологический диспансер. Тебя положат в больницу, — поставил точку Андрей.
Мужики отодвинулись от меня, а потом, встав, попрощались и на рысях разбежались в разные стороны.
В моей башке на разные голоса закричали мужчины и женщины: «Сифилис! Сифилис! Сифилис!»
Бросило в жар, и я, скрючившись, в страшном раздумье тупо смотрел в землю. Кто же меня заразил: Ольга? Ирина? Лидия? Оксана?
Домой шел медленно, иногда поднимая взгляд. Казалось, люди сейчас на меня как-то особенно смотрят, будто знают, что я подцепил отвратительную заразу.
А может, это не сифилис, а какая-то другая, мало кому известная болезнь? Но ведь Андрей поставил точку, сказав: «сифилис», а он большой специалист по венерическим заболеваниям.
Несколько дней не решался идти в диспансер, лелея надежду: а вдруг не сифилис?
На рынке купил меду, — слыхал, от многих болезней помогает, — и мазал кукурузину, иногда надолго погружая в банку, и мед вылазил через верх.
Самолечение не помогало, пошел в диспансер.
В регистратуре заполнили карточку, спросив, что у меня, и направили к дерматологу.
К врачу — небольшая очередь.
И вот переступаю порог кабинета. За двумя столами, стоящими впритык, две женщины в белых халатах. Посмотрев на них, остановил взгляд на молодой, лет около тридцати, за правым столом. У нее блестящие, серые, манящие глаза и высокий, притягательный бюст. С Оксаной не был неделю и почувствовал, как кукурузина, заскользив по правой ноге, взметнулась вдоль живота.
