— Успокойся, Люси. Леди Сент-Коламб, конечно, пошутила. И тем не менее, — он обернулся к Доне, — уверяю вас, что все это — далеко не пустяки. Я чувствую ответственность за безопасность людей в округе и, поскольку Гарри нет с вами, почитаю своей обязанностью заботиться о вас.
Дона встала, протянув ему руку.
— Это великодушно с вашей стороны, — поблагодарила она его, улыбаясь той неотразимой улыбкой, к которой прибегала в трудные минуты. — Никогда не забуду вашей доброты. Но, уверяю вас, оснований для беспокойства нет. При необходимости я могу запереть дом на засов. И потом, с такими соседями, как вы, — она перевела восхищенный взгляд с Годолфина на Эстика и Пенроуза, — мне не посмеют причинить никакого вреда. Вы такие надежные, такие решительные — англичане до мозга костей.
Все трое мужчин по очереди склонились над ее рукой, и каждого она одарила улыбкой.
— Возможно, — сказала Дона, — Француз уже покинул наше побережье и не будет больше причинять вам беспокойства.
— Хотел бы я, чтоб вы были правы, — мрачно бросил Эстик. — Но стоит ли напрасно тешить себя надеждой? Мы только начинаем постигать повадки этого негодяя. Он наиболее опасен, когда затаится. Вот увидите: пройдет немного времени, и мы вновь услышим о нем.
— Причем, — вставил Пенроуз, — он ударит там, где его менее всего ожидают. Но это уже будет в последний раз.
— Предоставьте мне удовольствие вздернуть его на самом высоком дереве в парке Годолфина, — медленно выговорил Эстик. — И разрешите пригласить на церемонию все присутствующее здесь общество.
— Вы так кровожадны, сэр, — насмешливо произнесла Дона.
— Посмотрел бы я на вас, мадам, потеряй вы свою собственность: картины, серебряную и золотую утварь…
— Вам доставит большое удовольствие вернуть все это.
— Боюсь, проблема видится мне в другом свете. — Он отвесил вежливый поклон и отошел. Щеки его пылали от негодования.
Годолфин проводил Дону до кареты.
— Ваше замечание было не вполне удачным, — сказал он. — Эстик очень трепетно относится к своим деньгам.
— Я просто обречена на то, чтобы отпускать неудачные замечания, — горестно вздохнула Дона.
— Без сомнения, в Лондоне их оценили бы по-другому.
— Думаю, что нет. Я оставила Лондон отчасти и по этой причине.
Годолфин непонимающе выпучил на нее глаза и помог сесть в карету.
— Ваш кучер достаточно сведущ в своем деле? — спросил он, покосившись на Уильяма, который был один, без ливрейного лакея.
— Да, вполне, — заверила Дона. — Я готова доверить ему свою жизнь.
