про то, что покой не нарушится?
Про то, что, может, пока ещё нас пощадит Ругающий?
Но что-то и здесь помехою.
Оглянешься — мраморной метою,
тяжкой, зеркально-чёрною — памятник.
Нет, не учёному.
Не воину, обрученному с честью героя Родины?
Тут паханы похоронены.
С поднятыми стаканами,
дымящимися сигаретами,
смотрят с презрением каменным
на присмирелый свет они.
У них за спиной — часовенка,
с лампадками, часословами.
И ей неуютно, новенькой,
рядом с героями новыми.
Как будто овечку вывели
шашлычники, нож направили,
а, впрочем, на смертном выгоне
поблеять на час оставили...
О как же, Господи,
зябко нам,
бомжикам,
грязью заляпанным,
овцам Твоим
недозакланным!
Сердце
тоской надрывается.
Когда ж от востока
до запада
треском, шелестом ужаса
ярость Твоя обрушится —
святая гроза разругается?
IV
— Ты что разнюнилась,
братва смердящая?..
Не туча гневная,
огнём разящая, —
Сивилла Русская
по стогнам шествует,
и — вопль из уст её,
и — грозен жест её.
— Срамно вам плакаться,
помоек жители!
Ещё вы горюшка
в глаза не видели.
Готовьтесь! Скоро уж
снесётся курочка...
Яичко выпрыгнет
из закоулочка.
Да так раскрутится
златое, ярое,
что протрезвеет враз
лахудра старая.
Ишь, разэтажилась,
ишь, разрекламилась,
шалава лживая,
Московь блудливая!
Торгует мрачная
сволочь Арбата,
"Победой" маршала,
"Славой" солдата.
Куда ни сунься —
банкиров пейсы,
сони, самсунги,
интимы, пепси...
Катись, яичечко —
внутри игла.
Как клюнешь лысого,
прожжешь дотла.
Вдоль по московской
по чужине
круши витрины!
Не жалко мне...
Но не Емелькою,
не новым Стенькою
и не кулачною
гремучей стенкою
мзда надвигается,
а всей раскатною
небесной карою.
В подвалах, с крыши ли,
ну, как, расслышали?
Волна возмездная
кренится бездною,
в тиши сверзается...
Пищалки сотовые
враз отключаются...
Сивиллин свиток
в жгут сжимается
Христос ругается!
Христос ругается!
ДОПЛАТНЫЕ ПИСЬМА. ФЕДОРОВ.
М. Ковров
9 декабря 2003
0
50(525)
Date: 10-12-2003
Author: М. КОВРОВ
ДОПЛАТНЫЕ ПИСЬМА. ФЕДОРОВ.
...10
В фотографических изображениях солнца, говорит Федоров, нам дано все, по чему мы можем составить понятие о том, что такое солнце, и уж наша вина, что мы не сумели воспользоваться этими данными, до сих пор не прочитав их. Толстой не понимает, действительно ли в фотографиях солнца содержится нужная информация.
Я сколько ни читаю Толстого, говорит Федоров, всегда думаю, что истина не то, что написано им, а как раз наоборот. Его учение о непротивлении злу есть нечто такое, с чем я никак не могу согласиться... Дошел до того, что ниспровергает Коперника! Разве наука уж так-таки и не сделала ничего? Разве ученые не устают, не живут на чердаках, не нуждаются? Нельзя так относиться к умственному труду!
