Он закурил и глубоко затянулся, как бы в знак того, что разговор окончен. Молчала и Людмила. Алексей чувствовал, что в этом молчании притаилось что-то неприятное. В комнате стало как будто душно. В самом деле, много она знает о жизни и смерти, просидев всю войну за Уралом.
На лестнице послышались быстрые шаги. Лицо Людмилы просветлело.
— Ася идет.
Дверь с шумом распахнулась.
— Папа дома?
— Дома, дома, — ответил, вставая, Алексей.
Девочка ворвалась, как ураган. Светлые косички подпрыгивали на плечах, личико раскраснелось от ветра и холода. Она обняла отца, и он сверху глянул в ее смеющееся личико и светлые, прозрачные зеленоватые глаза.
— Ну что, собрание кончилось?
— Какое собрание?
— Ты же была на собрании.
— Нет… Это утром был сбор, а потом мы работали на станции. И знаешь, наш класс лучше всех, представь себе, лучше всех! Не веришь?
— Ишь ты, работали… Что ж вы там делали?
— Как что? Разгружали дрова. Я тебе говорю, столько дров пришло! И знаешь, мама, сухие, совершенно сухие. Только тонкие очень бревнышки. Как ты думаешь, вагона дров надолго хватит?
— Для чего?
— Ну просто вагона…
— Для нашей печки — надолго, а для заводской печи — это как собаке муха.
— Ты всегда так, — надулась она. — Собаке муха… А мы разгрузили целый вагон, понимаешь, и Фонька ушиб палец и больше не мог разгружать. Но мы все равно кончили первые, хотя в пятом классе есть такие парни, что только держись! Но мы сказали: хоть умрем, а будем первыми.
— Ну, ну…
— Не веришь? А я тебе говорю, что да. Спроси кого хочешь. В воскресенье мы опять будем разгружать — конечно, если привезут дрова. А если будет снег, мы будем разметать снег, потому что нет машин и некому, вот мы и уберем улицы. Мама, а обед готов?
— Готов, готов, вымой руки. Сейчас даю.
— Руки? — спохватилась она. — В самом деле… посмотри-ка, вот тут смола, настоящая смола, понюхай, как пахнет, это отмоется мылом?
Она сунула ему под нос маленькие ручки. Он почувствовал запах дерева, смолы. И еще какой-то трогательный и смешной запах.
— Ася, знаешь что? От тебя еще пахнет молоком.
— Выдумаешь тоже! Каким еще молоком?
— Все маленькие дети пахнут молоком, — сказала Людмила, наливая суп.
— То маленькие, а я?
— Это-то и странно, — серьезно сказал Алексей, но девочка уже забыла о его замечании. Она втянула носиком подымающийся над тарелками пар.
— Борщ? Обожаю борщ.
— А еще что ты обожаешь? — улыбнулся Алексей.
— Что еще? — Она на мгновенье задумалась. — Из еды или вообще?
