вред в то время, как мы, со своей стороны, ничего вам не предлагаем, кроме доброты, еды, когда вы голодны, воды, когда вас мучает жажда, крыши над головой, когда вам негде переночевать, и молитвы, хотя вы и неверующий.
— Я не могу полностью отвечать за ход событий. И, можете мне поверить, не собирался никому причинять неприятностей.
— Это вам предстоит уладить с вашей собственной совестью. Отсутствие у вас недобрых намерений ничего не меняет. Текущая река не собирается размывать берега, а поля разрушаются наводнением. У айсберга нет замысла протаранить корабль, а корабль тонет. Да, корабль тонет… И люди на нем гибнут. Да-да, я совершенно отчетливо это вижу.
— Пожалуй, мне пора идти.
— Они кричат, просят, чтобы я помог им. Корабль разламывается на две части, море гневно бурлит… Не бойтесь, дети мои! Я иду. Я отворю для вас врата Неба.
— Прощайте, Учитель.
Куинн двинулся вниз по тропинке; сердце его колотилось в груди, будто пытаясь выскочить, горло распухло, а во рту был рвотный привкус, который упорно не хотел исчезать.
Внезапно он увидел Карму, неуклюже бегущую к нему между деревьями.
— Где Учитель?
— Я оставил его в Башне.
— Сестра Благодеяние заболела. Она ужасно больна. Брат Язык плачет, а я не могу найти маму и не знаю, что делать. Я не знаю, что делать!
— Успокойся. Где сестра?
— На кухне. Она упала на пол. И так плохо выглядит, будто умирает. Пожалуйста, не дайте ей умереть. Она обещала помочь мне отсюда уехать, обещала как раз сегодня утром. Пожалуйста, пожалуйста, не дайте ей умереть!
Сестру Благодеяние Куинн обнаружил скорчившейся от боли на полу. Губы ее были закушены; тягучая, бесцветная жидкость стекала двумя струйками из уголков рта — слишком обильно для обычной слюны. Брат Язык пытался пристроить на ее лбу мокрую тряпку, но она отворачивала голову и стонала.
— Как давно она в таком состоянии, Карма? — спросил Куинн.
— Я не знаю.
— Это случилось до завтрака или после?
— После. Может быть, через полчаса.
— На что она жаловалась?
— Судороги. Очень сильные. И жжение, в горле. Она вышла наружу, и ее вырвало. А потом она вернулась и упала на пол. Я закричала. Брат Язык был в туалетной комнате и услышал меня.
— Лучше всего отвезти ее в больницу.
Брат Язык покачал головой.
— Нет-нет! — закричала Карма. — Нельзя. Учитель не позволит. Он не верит…
— Спокойно.
Куинн опустился на колени подле сестры Благодеяние и пощупал ее пульс. Он едва прощупывался; ее руки и лоб были горячими и сухими, будто она потеряла много жидкости.
