— Хорошо, что ты проснулась. — Она обнимает себя руками и слегка подпрыгивает, дрожа.
Я просовываю руки в рукава куртки и вытаскиваю волосы из–под воротника.
— Да, я собиралась пойти в дом.
Мама бросает взгляд на горы и розовый восход, что отражаются в ее глазах.
— Ты рано встала. — Ветер теребит ее каштановые волосы, пока она смотрит на меня. Даже притом, что я виделась с ней около месяца тому назад, она, кажется, постарела, но это может быть и потому, что она в пижаме без прически и макияжа. — Я не помню, чтобы ты была поклонницей ранних подъемов.
Я пожимаю плечами, застегивая куртку, натягиваю капюшон на голову и обнимаю себя руками, дрожа.
— Я всю дорогу проспала в грузовике, — лгу я. — Поэтому не особо устала.
Она смотрит на меня с сомнением.
— Кто привез тебя сюда?
Я настороженно отвечаю.
— Эм, Люк.
— Какой Люк?
— Люк… Прайс.
Ее плечи напрягаются, и она плотнее запахивает халат.
— Друг Кайдена?
Я киваю.
— Да.
Она сжимает пальцы на боках, напрягая челюсть, и смотрит на дверь в гараже, пытаясь разглядеть что–то сквозь матовое окно.
— Келли, я не хочу, чтобы ты крутилась возле Кайдена.
Ветер усиливается, и снежинки бьют по моей коже, жаля, пока кружат вокруг нас вихрем. В барабанных перепонках стоит вой, а проблески света ударяют по глазам.
— Почему? — Спрашиваю я, топчась на месте, пытаясь согреться.
— Потому что не хочу, чтобы ты как—либо была связана с Кайденом. — Она глядит на меня, я могу разглядеть ненависть в ее глазах. Или, может быть, это страх. — У него очевидно скверный характер, даже твой отец сказал, чтобы были проблемы, когда он был в команде.
— Сомневаюсь, что папа сказал так, — спорю я. — Он всегда любил Кайдена. И кроме того ты общаешься с матерью Кайдена.
— Не по собственной воле. — В ее глаза осуждение, она винит Маци Оуэнс за ошибку Кайдена. Если это так, она бы винила себя, если бы я рассказала ей, что случилось со мной?
Прячу руки в рукава, а подборок в вороте куртки. На мне пара пижамных штанов из тонкой ткани, и холодный воздух легко проскальзывает сквозь нее.
— Мы можем пойти внутрь и поговорить об это? Тут холодно.
Она снова бросает взгляд на дверь в комнату, а затем концентрируется на мне.
— Там твой друг? Тот, который… — Она говорит тише, и хлопает своими ресницами против снежинок, кружащих вокруг нас. — Тот, которому нравятся парни?
Я вздыхаю, поворачиваясь боком, и протискиваюсь между ней и перилами, не произнося ни слова. К счастью, она следует за мной, и разговор о Сете сорвался с крючка. По крайней мере сейчас.
