Предельно медленно, боясь издать хоть малейший шорох, я отвел руку со смычком и осмелился взглянуть на замершую, как давеча смычок, слушательницу. Глаза Инги были широко распахнуты и невидяще, отрешенно глядели вдаль. Взор ее, по обыкновению, сиял, но уже совершенно по-новому: не полыхающими углями, а скорее лунными бликами, отраженными от водной глади. Странный влажный блеск глаз делал лицо женщины старше, изможденнее, накладывал на него печать скорбного прошлого. Чудилось, будто она потеряла что-то важное и еще раньше, давным-давно, принудила себя смириться с этим.
Я впервые видел слезы аристократки.
Бесшумно уложив инструмент в футляр, я приблизился к Инге и протянул ей ладонь. Женщина подалась вперед и легонько коснулась моих пальцев, причем с такой осторожностью, словно трогала крылья редкой бабочки.
– У тебя гениальные руки, – шепнула Инга. – Гениальные руки, создающие гениальную музыку.
– «Из всей земной музыки ближе всего к небесам биение истинно любящего сердца»>1, –я убрал прядку темных, меченных серебром волос с высокого лба женщины.
Инга посмотрела в куда-то в сторону и горько усмехнулась. Розовый длинноухий кролик с красным сердечком в лапках пристально наблюдал за нами стеклянными бусинками с края барной стойки. Бедный, забытый хозяйкой Мистер Харт. Брелок-талисман Лолы, с которым она не никогда расстается. Не расставалась. В голову пришла бредовая мысль, что пара бусин Мистера сверкают немой тоской – той, во взгляде Инги.
«По-настоящему любит тот, кого меньше любят»>2. Я знала. У такого мужчины не может быть одной женщины. Я знала. Они ведь моложе, свежее, и с ними проще. Я знала. И все равно… – тонкие губы аристократки дрогнули. – Надеюсь, вы не были слишком жестоки к доверчивым созданиям? Юные сердца так хрупки…
Я присел подле Инги.
– Почему вы беспокоитесь о них больше, чем о себе?
Женщина снисходительно улыбнулась, склонив голову к плечу, и дотронулась до золотого колечка, висящего на шее.
– Моя жизнь почти прожита, их же – только начинается. Считать первую потерю трагичной естественно, последнюю – смешно.
– На чужом опыте не научишься, – возразил я.
– Верно, – задумчиво кивнула Инга, продолжая теребить цепочку с кольцом. – Но отчего вы пустили меня в число неопытных существ?
– Вы на них не походите, – просто ответил я, не сводя взгляда с Мистера Харта. – А им не суждено стать вами.
– Спасибо. За надежду. – Инга перекрутила цепочку, расстегнула и отдала мне.– Хотя вы неисправимый сердцеед.
