Он сделал паузу, провёл языком по губам, опять расправил плечи и порывисто закончил:
— Хотите верьте, хотите нет, но клянусь вам, сэр, между нами ничего не было — ни в машине, ни вообще, кроме… кроме того, что она два-три раза позволила мне поцеловать её в щёку.
Генерал, ни на секунду не спускавший с него глаз, сказал:
— Мы слышали от неё примерно то же самое. Дальше?
— Вчера, получив извещение, я сразу же поехал в город и увиделся с ней. Разумеется, сэр, я сделаю всё, что она сочтёт нужным.
— И вы не сговаривались с ней о том, что будете здесь рассказывать?
Динни увидела, что молодой человек весь напрягся:
— Отнюдь нет, сэр.
— Итак, вы готовы подтвердить под присягой, что между вами ничего нет, и повторить это суду? Правильно я вас понял?
— Да, сэр, если только есть надежда, что нам поверят.
Генерал пожал плечами.
— Каковы ваши денежные обстоятельства?
— Четыреста фунтов оклада в год, — криво улыбнулся Крум. — Это всё, сэр.
— Знакомы вы с мужем моей дочери?
— Нет.
— И никогда с ним не встречались?
— Нет, сэр.
— Когда вы встретились с Клер?
— На второй день после отплытия в Англию.
— Чем вы занимались на Цейлоне?
— Служил на чайной плантации. Но потом её из экономии слили с другими.
— Понятно. Ваше образование?
— Веллингтон, затем Кембридж.
— Вы поступили на службу к Джеку Масхему?
— Да, сэр, он поручил мне присматривать за его арабскими матками. Они прибудут весной.
— Значит, вы разбираетесь в лошадях?
— Да. Я их обожаю.
Динни увидела, как прищуренный взгляд генерала оторвался от молодого человека и упал на неё.
— Вы как будто знакомы с моей дочерью Динни?
— Да.
— Поручаю вас ей. Я должен все обдумать.
Молодой человек слегка поклонился, повернулся к Динни, затем снова повернулся к генералу и с достоинством произнёс:
— Ужасно сожалею о случившемся, сэр, но не о том, что люблю Клер. Сказать, что жалею, — значило бы солгать. Я безумно люблю её.
Он направился к двери, но генерал остановил его:
— Минутку. Как вы понимаете слово «любовь»?
Динни безотчётно стиснула руки. Опасный вопрос! Молодой человек круто обернулся. Лицо у него было каменное.
— Понимаю, сэр, — ответил он сдавленным голосом. — Вы спрашиваете, что это — вожделение или нечто большее? Так вот — это нечто большее, иначе я не выдержал бы ночи в автомобиле.
Он опять повернулся к двери.
Динни подбежала, помогла ему открыть её и проводила его в холл, где он остановился, хмуря брови и тяжело дыша. Она взяла его под руку и подвела к камину, где горел огонь. Они постояли, глядя на пламя; затем она сказала:
