— Дух infernalis, я был охвачен—
захвачен — схвачен —
им… Спи, Люба. Спи, неприметный ангел мой. Жена моя тихая, сиявшая простенькой красотой всего-то одну весну. Стеснительно и совсем недолго сиявшая. Самая измученная из всех жён на свете…
Почему ты умираешь?
10
— Но тот, кто не был охвачен этим самым духом, остался на бобах. В дураках, Люба! А я не из таких…
С Урала, сквозь заснеженное полуобморочное православное пространство, мчались советские составы со свежими шершавыми досками и не разгружались, достигая голодной Москвы. Они прямиком шли за рубеж, снабжённые новыми документами, удостоверяющими, что доски только что прошли в столице новой России новый, незначительный, этап древесной обработки –
распилочные — на — бумаге — превращались — в — обрезные — обрезные — в — грубо — оструганные — а — грубо — оструганные — в — тёсаные — с — торца —
обманно, ловко, играючи. Фальшивые справки стоили сущий пустяк…
Да, погибали окрест леса — от адского пожара, высвобожденного из преисподней:
этот огонь удешевлял лесозаготовку.
Да, задыхались в чаду гари древние святыни Москвы;
новый ворог, золотой телец, выжигал Россию и клеймил её пятнами проплешин.
А за Уралом всё выли и выли, всё визжали бензопилы, вгрызаясь в многовековые живоносные древа российской жизни,
да, да, да,
и цахилгановским составам тем не было конца: они весело уходили из страны
— обманно, играючи, ловко.
И тут уж, так — ради баловства, у Цахилганова появилась крупная подпольная фирма, поставляющая на беспомощные, ошалелые толкучки скверные видеофильмы. И люди принялись внимательно разглядывать, как на экранах извиваются и корчатся безвольные тела их озабоченных соотечественников — живые тела, но употребляемые теперь для мертвящего разврата,
— обманно — ловко — играючи —
словно бездушная розовая резина.
— Не умирай, Люба. Зачем ты покидаешь… всё это. Ведь если не обращать внимания на шалости, то теперь только и жить. А ты…
11
Лишь между делом, на всякий случай, он открыл филиал фирмы, для копирования фильмов, и в родном своём Карагане,
поскольку наезжал домой время от времени.
Но вдруг — без боя — Цахилганов приостановил «деревообработку» в Москве: там началась череда переделов собственности, ввязываться в которую он мог, но не стал. А заодно разогнал всю прислугу из квартиры:
эти москвичи — большие мастера изображать лицами всяческую преданность и производить руками и ногами бурную сутолоку, умудряясь при этом почти не работать.
