Мудростью не скован ложной,
Не замаран шуткой сальной!
Усладившись угощеньем,
— Все здорово, вкусно, просто! —
Душу услаждали чтеньем:
Вслух читали Ариосто
И с восторгом, и с почтеньем.
Иль «Беседы» Бембо
[34] брали:
Редкий ум пленит всегда.
Мы для чтенья избирали
Все последние года.
— Слава их вовек нетленна —
Чтили и читали рьяно;
Шел я к нашим постепенно —
Их перечислять не стану.
Коль осталось бы доселе
Это все у вас в чести,
Было бы нам по пути;
Но часы те пролетели,
И попробуй — вороти!
Что взамен вам даст столица?
Пасквили — им счету нет,—
В коих всячески хулится
Книг священных чистый свет?
Как же тут не распалиться!
То, что и сказать-то можно,
На колени пав в смиренье,
Со слезами, в сокрушенье,—
Исказят, толкуя ложно
Низкой страсти в угожденье.
Потеряли люди стыд,
Потеряли совесть ныне —
Верно, ими позабыт
Тот завет, что нам велит:
«Не давайте псам святыни!»
[38]О любители мечтать,
Сделок хуже вашей нет:
Много за ничто отдать.
Перед свиньями не след
Перлы редкие метать.
Вдруг на вас к игре накатит
Страсть? Игру бранил всегда я:
Суток на нее не хватит;
Жалок тот, кто время тратит,
Из-за карт, костей страдая.
Люди всякого покроя,
От бродяги до вельможи,
Заняты одним — игрою:
Богохулы, что порою
С братией бесовской схожи!
Нет губительнее зла,
И не зря король, что нами
Правил, за сии дела
Повелел спалить дотла
Дом игорный с игроками
[39].
Тот, кто старым друг заветам,
А к новейшим полн презренья,
Чуток к пагубным приметам:
Мучится на свете этом,
Чтоб на том принять мученья.
К прочим играм перейдем,
В сей огонь всяк прыгнуть рад —
Саламандры все подряд;
Есть контракты, есть наем,
Кто не Ирод, тот — Пилат.
Барабана грохот ярый
На войну сзывает люд,
Молодой идет и старый,
Ждут их муки, казни, кары,
Чуть от брега отплывут.
Сколь достойней — знать бы им! —
Селянина жизнь простая:
По́том праведным своим
Жив он, пищу добывая
И себе, и остальным.
Ведь кормилица и мать
— Вечная в ней скрыта сила —
Так щедра на благодать,
Что готова нам отдать
Более, чем получила!
Наши предки — нам на диво —
Были славны простотою,
Были цельны и правдивы,
Грубы грубостью святою,
Как стада их, незлобивы.
Ими правила природа,
А не уложений ложь;
Ныне же полно святош —
Молятся весь день с восхода,
А зачем — не разберешь.
Век златой не знал невзгод,
Но пришел за ним, обильным,
Век серебряный — и вот
Век железный настает:
Меч владыкой стал всесильным!
Мир потемками объят!
Нет, зажмите рот мне, други!
Лучше уж вернусь назад:
Хоть водились встарь недуги,
