Ах, столь неравного обмена
Я и представить бы не смог!
В двадцатый раз встречаю лето,
Пасу овечек и ягнят,
Но столь мучительных, как эта,
Еще не ведал я утрат.
Рассудок горем отуманен:
Случилась страшная беда.
Которой так я в сердце ранен
Неизлечимо, навсегда,
Что чужд я стал себе и странен.
Теперь я понял непреложно,
Чуть это горе испытал,
Как были малы и ничтожны
Все горести, что прежде знал.
Я за грехи несу ответ,
В себя гляжу и понимаю:
Ужаснее несчастья нет;
Своих тревог не постигаю,
Хоть из-за них постыл мне свет.
Я сам себе противоречу,
У мыслей с чувствами раздор,
Своим желаниям перечу,
Иду себе наперекор,
Живу в жестоком помраченье,
Не разумею сам себя.
Но где найду я исцеленье?
Опасность вижу, но, губя
Себя, я не ищу спасенья.
Чьей волею, чьим настояньем
Пришел я в этот край чужой,
Где жив туманным упованьем
И к самому себе враждой?
В моей душе царит разлад,
Стою, собою пораженный.
Как мог я знать, что отомстят
Мои глаза мне за влюбленный
И столь неосторожный взгляд?
Нет, я страдаю не безвинно,
И боль тем горше и острей.
Что я источник и причина
Немыслимой тоски своей.
Ах, если бы я не поднялся
Внезапно, нимфу напугав,
Ах, если б недвижим остался,
То до сих пор, сокрыт средь трав,
Виденьем дивным наслаждался.
А я-то мнил: конец напастям,
Нашел я новые края
И здесь спознаюсь с новым счастьем…
Как страшно заблуждался я!
Казалось мне: сюда приду,
Пасти спокойно буду стадо
И радость наконец найду.
Увы, обрел я не отраду,
А неизбывную беду!
Но та, что бед моих причина,
Моих смягчить не хочет бед!
И взор терзает мне картина,
Мучительней которой нет:
Бежит волна, с волною споря,
И воды плавные реки
Текут величественно в море —
Свидетели моей тоски,
Незаживающего горя.
