В трактате о трубадурском искусстве из «Кансьонейро да Библиотека Насьонал» говорится о трех жанрах-родах галисийско-португальской поэзии: «песнях о милом друге», «песнях о любви» и «хулительных песнях» (образец последних — стихотворение Альфонса X «Кто в горах искал удачи…», где король обвиняет знать в уклонении от исполнения своего долга). Между первыми двумя жанрами автор трактата проводит простое разграничение: «песни о милом друге» слагаются от лица женщины (девицы или замужней), «песни о любви» — от лица самого поэта-трубадура. Ученые XIX–XX веков нашли между ними и более глубокое различие. Композиция «песен о милом друге» основана на использовании в качестве основной стихотворной единицы не строфы, а пары строф, точнее, пары дистихов (двустиший).
О фольклорном происхождении параллелистических дистихов наглядно свидетельствуют и припев, и варьирующиеся повторы строк — отголосок импровизационной манеры сочинения-исполнения песни. Наконец, простота и известное однообразие их содержания говорят о том, что слово в них неотделимо от ритма, мелодии, движения, что в основе своей это были песни, включенные в народное обрядовое действо, например, в «майский» обряд, когда девушки водят хороводы вокруг «майского» дерева (в Португалии — сосны) и поют:
Ах, цветы-цветики средь зелена луга,
Мне весточки нет ли от милого друга?
Ах, боже мой, где он?
Ах, цветы-цветики в зеленом лесочке,
Мне весточки нет ли о милом дружочке?
Ах, боже мой, где он?..
(Дон Данис. Перев. А. Садикова)
Как естественно вживается португальский король-поэт в архаический мир «песен о милом друге»! А ведь воссоздают они вовсе не придворную среду. В «пасторелах» — жанре, стоящем как бы на границе «песен о милом друге» и «песен о любви», — крестьянская девушка идет за водой к ручью, стирает в реке белье, моет в ней волосы. Конечно, вода, ручей здесь не просто пейзажный элемент, а образ — символ плодотворящей жизни, и волосы девушки (недаром в стихотворении Жоана Зоро до них есть дело некоему королю!) — символ ее целомудренного цветения, и ветер, который у того же Дона Диниса играет сорочками, что пришла полоскать у брода девица, — символическое воплощение мужской эротической силы (в этом своем значении ветер сохранится в иберийской поэзии на века — вспомним знаменитый романс Гарсиа Лорки «Пресьоса и ветер»). Такое же значение имеет в галисийско-португальских «песнях о милом друге» образ оленя («раненый олень» — распространенная в позднейшей поэзии метафора «влюбленного»). Поэтому героиня «охотничьих» «песен о милом друге» Перо Меого взывает к горным оленям… Создатели «песен о милом друге» никогда природу не описывают: описывать можно только глядя со стороны, а в этой поэзии человек ощущает себя неотъемлемой частицей природного мира.
