Siècle). Важная веха в истории французского книгоиздания, его письмо заложило основу будущего закона об авторских правах и стало первым шагом на пути к основанию Общества литераторов. Оно также убедило публику в том, что честность не всегда ассоциируется с участниками литературных кампаний. В своем «Письме…» Бальзак отстаивает нравственное право авторов на их труды и простодушно просит, чтобы закон защищал интеллектуальную собственность так же, как защищает, например, тюки хлопка. Бельгийские издательства перепечатывали новые романы, как только они появлялись во французских журналах. Иногда пиратские тиражи, которые вполне открыто продавались во Франции, выходили еще до официальной даты первого издания – единственного, за которое автор получал гонорар. Романы инсценировались без согласия автора, и за его счет кто-то получал огромные прибыли. Все участники книготорговли становились орудиями великой несправедливости.
Следовательно, по мнению Бальзака, совершенно не важно, как он сам вел себя, имея дело с издателями или другими «паразитами». Правда на его стороне. Отвлечение их внимания становилось частью благородной кампании. Иногда он выдумывал довольно любопытные способы мести. В 1835 г. в двух парижских театрах одновременно шли две постановки «Отца Горио». Как обычно, автор оригинального произведения не получил никакого гонорара. Бальзак решил примерно наказать обидчиков и пригласил актеров обеих трупп отпраздновать премьеру, которая прошла с большим успехом, в ресторан «Шато де Мадрид» в Булонском лесу. Он прислал карету за актерами, а драматургов и режиссеров оставил на мостовой>616.
В других случаях убеждение, что с ним поступили несправедливо, пробуждало в Бальзаке настоящую ярость. И ярость эта не всегда находила выход в творчестве. Поборник закона и порядка способен был на хулиганские поступки. Некоторые критики сочли странность Бальзака столь серьезной, что просто не обращали на нее внимания или доказывали, что на самом деле ничего подобного не было. Однако доказательства налицо. Человек, способный создавать таких убедительных преступников, вполне в состоянии нести ответственность за свои преступные действия.
1 августа Маме подал на Бальзака в суд. Он еще не пришел в себя после банкротства, и ему надоело ждать окончания «Сельского врача». Бальзак злился на Маме из-за того, что тот отказался издать роман в одном томе размером с молитвенник. Естественно, Бальзак проиграл; суд постановил, что он обязан предоставить рукопись издателю. Бальзак заявил, что подаст апелляцию, а сам, как явствует из рапорта полицейского комиссара, на рассвете поехал в Париж, в свою бывшую типографию, где набирали книгу. В 6 утра прежний компаньон Барбье впустил его в здание, и он целый день перемешивал литеры, уже подготовленные к набору. В результате набор пришлось отливать заново. «В наши дни преступников уже не клеймят, – написал он, несколько иронически, учитывая обстоятельства, – но перо оставит шрам на скорпионе в человеческом облике, пометив его несмываемой меткой бесславия».
