Тино лишь закатил глаза:
– Насколько я помню, это ты начала прижиматься ко мне во сне – не наоборот.
– Неправда.
– Думай как хочешь. Но прошлой ночью я проложил между нами ряд подушек, и не я этот ряд разрушил. В любом случае я убрал руку, как только ты попросила. – Он согнул и разогнул ногу под одеялом, и Миллер понадеялась, что действительно причинила ему боль. – Напомни, чтобы я больше не делал для тебя ничего хорошего, – сказал он.
– Ха-ха. Тоже мне, доброе дело. Ты хотел… Хотел…
– Бессовестно тобой воспользоваться? – Его глаза сверкали. – Если бы я хотел этого, то этим бы мы и занимались.
– Мечтай.
– Хочешь проверить, Миллер?
Она не удостоила Тино ответа. С чего бы ей отвечать? Конечно, она не хотела ничего проверять. Она и так знала, насколько сильно влечение.
– Я ни за что не позволю тебе спать на полу. Смирись.
– Отвернись, – приказала Миллер.
Когда он беспрекословно подчинился, она вылезла из постели и надела халат. Не обращая на Тино внимания, Миллер взяла спортивный костюм и направилась в ванную.
– Просто чтобы все прояснить, – остановилась она в дверях. – Наша договоренность не включает секс, и даже если бы включала, ты был бы последним, с кем бы я согласилась переспать.
Он посмотрел на Миллер, словно видел ее насквозь:
– Это ты уже не раз говорила.
Она покачала головой:
– Ты слишком привык делать все по-своему. В этом твоя беда.
Валентино откинул одеяло и встал. На нем были одни лишь низко сидящие трусы, и Миллер поспешно отвела взгляд. Она ужасно разозлилась, когда он засмеялся. Он подошел к ней, и Миллер намеренно посмотрела ему в глаза, чтобы не выдать, насколько сильно поражена его выпирающей мужественностью.
Тино покачал головой:
– Леди, ты перегибаешь палку. Да, моя рука была у тебя на груди, но тот короткий стон, что ты издала перед тем, как твой маленький напряженный мозг включился, дал мне понять, что тебе понравилось. Даже очень.
– Ну, мой маленький напряженный мозг управляет моим телом, а то, что ты услышал, было обычной физиологической реакцией.
Миллер почему-то чувствовала себя задетой, хоть и ужалила его первой. Она ничего не могла сделать. Он заставлял ее чувствовать себя такой… такой эмоциональной!
– Хочешь сказать, ты бы завелась, даже если бы почувствовала руку Тиджея на своей груди?
Миллер сжала губы. Это был риторический вопрос, и оба знали это.
– На твой вопрос невозможно ответить, не раздув твое и без того огромное эго, так что я не буду пытаться.
