Защитники Севастополя, офицеры и солдаты, положительно валялись в грязи, на открытом воздухе в дождь и бурю, в мороз и метель. Единственной защитой их от холодных ветров были сложенные насухо из камней стенки, ямы или рвы, кое-как прикрытые сверху. Командиры бастионов помещались в землянках столь малых, что едва можно было вытянуться в рост человека. Если на батарее бывала еще одна такая землянка для нескольких офицеров, то такая батарея считалась роскошным помещением. Ни офицеры, ни солдаты не могли раздеться, ноги прели, потому что по месяцу и более никто не снимал сапог. Иной пробовал прилечь на голой земле, но холод и сырость гнали его прочь. Хорошо, кому удавалось пристроиться под навесом насыпи или прислониться к станку, на котором лежало орудие, – положению такого счастливца все завидовали.
Жизнь, которую не выносит ни один каторжник, была обыкновенной жизнью каждого из защитников родной земли и отечества.
Эта обстановка не крушит русского солдата, когда совесть его чиста да уверен он, что делает святое дело. Находясь бессменно днем и ночью под открытым небом, солдаты наши сверх того исполняли усиленные и тяжелые работы; только смерть и раны полагали конец их тяжким трудам и лишениям. Несмотря на все это, ропота не только не было слышно, но, напротив того, все как бы желали продолжения ненастной и холодной погоды. Часто видя, как неприятельские часовые бегали вдоль своего поста, чтобы согреться, наши солдатики, глядя на них, посмеивались.
Холодное время производило значительные опустошения в рядах неприятеля; больные переполняли лазареты, и перебежчики ежедневно стали появляться у нас в значительном числе. Они рассказывали, что союзные войска упали духом, изнурены работами и много терпят от стужи и непогоды.
Пользуясь расстройством врага, гарнизон Севастополя еще более усиливал свои укрепления. По всей оборонительной линии закипела работа: возвышали и утолщали насыпи, углубляли рвы, исправляли пороховые погреба, устраивали прикрытия для прислуги, выравнивали внутреннее пространство бастионов, батарей и даже чинили дороги для лучшего сообщения укреплений с городом. Особенное внимание обращено было на 4-й бастион, к которому ближе других подошел неприятель своими подступами.
Чтобы иметь возможность следить за неприятельскими работами с близкого расстояния, обыкновенно высылалась на ночь цепь охотников, которым приказано было для предохранения от выстрелов устраивать себе прикрытия или завалы. Эти завалы не имели никакого правильного расположения, они устраивались там, где лежали ночью охотники, и из материалов, которые те находили возле себя. От этого в ином месте завал состоял из груды наскоро собранных камней, в другом из простой и даже неглубокой ямы. Неприятель скоро понял, что как ни мелки эти ямки, как ни ничтожны эти сероватые кучки камней, но соседство их крайне опасно. Стычки и схватки за обладание этой линией мусора были ежедневны, завалы переходили из рук в руки и стоили немало крови. Неприятель или нападал на эти закрытия, или уничтожал их выстрелами из орудий. Так как завалы были сложены наскоро, то они и представляли небольшое сопротивление неприятельским выстрелам.
