— Я вас арестую, — закричал полицейский, — идите за мной!
— За что вы прибили этого ребенка?
— Молчите и следуйте за мной!
Витали не отвечал, но обернулся ко мне и сказал:
— Иди на постоялый двор, оставайся там с собаками, я пришлю тебе весть.
Он не успел сказать ни слова больше, полицейский потащил его.
Собаки бросились было за хозяином, но я подозвал их к себе. Теперь только я заметил, что на них были надеты намордники, но не железные, а из шелковой ленточки с кисточками, завязанной вокруг их морд. Это были театральные намордники, и Витали нарядил так своих собак для комедии, которую он хотел разыграть перед публикой.
Зрители быстро разошлись, а я печально побрел на постоялый двор.
К Витали я давно уже привязался и любил его от всей души. Мы жили одной и той же жизнью, всегда были вместе с утра до вечера, а по ночам спали на одной и той же вязанке соломы. Он заботился обо мне не меньше отца. Он научил меня читать, петь, писать, считать. Он пользовался каждым случаем, чтобы порассказать мне о жизни и людях. Во время еды он не брал себе лучшего куска, но делил его между нами поровну. Он любил меня, и я платил ему самою искреннею привязанностью.
Разлука сильно огорчила меня. Когда-то мы увидимся?
Витали всегда носил деньги при себе и не успел передать мне ни гроша. У меня в кармане было несколько монет, но надолго ли хватит этих денег, чтобы прокормить обезьяну, собак и себя?
Я провел два дня в страшной тревоге, не смея выйти из гостиницы, занимаясь обезьяной и собаками, которые были печальны и беспокойны. Наконец, на третий день какой-то человек принес мне письмо от Витали.
В нем он сообщал, что его обвиняют в сопротивлении представителю власти и что он содержится в предварительном заключении, откуда его переведут в исправительную тюрьму.
— Я увлекся гневом и совершил проступок, который мне обойдется недешево, — прибавил он. — Приди завтра на разбор дела. Тебе это будет полезно.
В то время, когда я читал письмо, Капи уселся между ногами, обнюхивая бумагу, и вилял хвостом, доказывая этим, что по запаху узнал письмо хозяина.
На следующий день в девять часов я уже стоял у дверей суда и первым прошел в камеру судьи. Мало-помалу камера наполнялась, и между присутствующими я узнал несколько лиц, которые были свидетелями столкновения с полицейским. Непривычная обстановка суда испугала меня. Желая спрятаться от глаз присутствующих, я нашел убежище за большой печью.
Наконец, появился Витали в сопровождении двух жандармов и сел на скамью подсудимых.
