Глава шестая. В ХАРЧЕВНЕ «ГОЛУБОЙ РУКАВ»
Только к полудню следующего дня новгородцы поставили лодью у набережной Альтштадта. До стен Кенигсбергского замка совсем близко, с палубы можно рассмотреть все выбоины и трещины.
Летнее солнце стояло над головой, в городе было жарко. Людей одолевали духота, пыль, крупные зеленые мухи. Высоко в небе клубились легкие белые облака.
Московские бояре с удивлением разглядывали оживленный порт на реке Пригоре. Набережная густо заставлена кораблями. Несколько коггов с флагами ганзейского города Штральзунда — на красном поле стрела и крест — выгружались на якорях. Барки и лодки под парусом и на веслах сновали по реке.
На противоположном берегу дымились высокие трубы городских бань. Громко раздавался гнусавый голос банного зазывалы, кричавшего, что вода горячая, а банщицы молодые.
У борта лодьи по гладким доскам набережной катили телеги с бочками и ящиками, запряженные парой, а то и четверкой лошадей. Грузчики волокли тюки и ящики, ржали лошади, протяжно скрипели колеса повозок. Всюду громоздились тюки и бочки.
Андрейша забежал на минутку в камору. У кормщика сидели альтштадтские купцы и торговали воск.
Увидев Андрейшу, кормщик подошел к нему.
— Иди в харчевню «Голубой рукав», — шепнул он, — будь осторожен в дороге. Напрасно в драку не лезь, но честь береги. Не трать деньги даром, однако не скупись. И помни всегда: свое племя надо любить и помогать в беде. Ну, с богом. — Они поцеловались. — Я в Данциг сплаваю, — добавил кормщик, — продам янтарь и в обрат сюда, ждать тебя буду.
Попрощавшись с дружинниками, Андрейша с боярами сошли на берег. Бояре окольчужились и нацепили мечи.
Последним с Андрейшей прощался повар Волкохищенная Собака. Он подарил юноше ладанку с заговоренной травой.
— Носи, и вражий меч тебя не заденет, — сказал он, надевая ладанку ему на шею.
А старшой Анцифер Туголук отдал Андрейше свой засапожный нож.
Неподалеку от крепостных стен расположился рыбный рынок. Спутников оглушили призывные крики торговцев. Покрытая зеленой травой, только что выловленная рыба трепыхалась в плетеных корзинах, плескалась в пузатых глиняных кувшинах с водой.
Прежде чем перейти на другой берег, бояре принялись рассматривать городские стены.
Андрейше не терпелось — ведь в этом городе жила Людмила.
— Не торопись, человече, — недовольно покосился на него Роман Голица, — успеешь нагуляться.
Задрав головы, бояре внимательно разглядывали каждый камень на стенах. На четыре аршина поднималась гранитная основа, а над ней — добрых пять аршин кирпичной кладки. У ворот стена заросла плющом; казалось, что кто-то из огромного ведра выплеснул зеленую краску и она причудливо растекалась по камням.
