— Это и есть элеватор, — пояснила Зина. — В середине у него стоят закрома — такие громадные, что сколько ни насыпай, а до верха не насыплешь. Туда и бежит пшеничка.
Митенька, озадаченный таким ответом, смотрел на ярко-желтую плывущую ленту зерна, и ему казалось, что вокруг уже нет ни элеватора, ни подвод, а струится между гор золотистый ручей, а там, где ручей впадает в Кубань, бурлит вода, слышны всплески бурунов и грохот катящихся камней…
— Митя, смотри — паровоз! — крикнула Зина.
Оказывается, не Кубань шумела, а совсем близко ехал паровоз, окутанный паром, точно распущенной на ветру ватой. Митенька увидел его и испуганно залез под арбу.
— Ты чего прячешься? — спросил Вася. — Вот герой! Пойдем со мной в контору… Эй, Сережа, выводи обоз на дорогу!
По пути в контору Вася разговаривал с дедом Корнеем, а Митенька, держась за рубашку брата, озирался по сторонам, и бежал вприпрыжку.
— Дедушка, почему вы мне не доверяете? — спрашивал Вася. — Получить квитанцию — дело пустяковое.
— Оно-то так, — рассудительно отвечал дед Корней, — а все ж таки зерно счет любит, да вдвоем и сподручней как-то.
— Так я с Митей пойду, а вы тут постойте.
Дед Корней посмотрел на братьев и впервые согласился подождать Васю возле конторы.
Вася и Митрусь поднялись на второй этаж и вошли в залу. Митрусь споткнулся о половик и упал. Это так обозлило Васю, что он готов был сквозь землю провалиться. Митенька скривился и хотел заплакать. Вася пригрозил ему кнутом, взял его за руку и подвел к столу, за которым сидела женщина.
Все служащие конторы знали Васю, но теперь их заинтересовал новый чумак, в коротеньких штанишках на помочах. И хотя он был мал ростом и еще без пионерского галстука, женщины его окружили с такой радостью, точно он был главным в обозе; разговаривали с ним, кто-то даже взял его на руки. А Вася принимал квитанции на сданное зерно и думал: «Пусть они забавляют Митруся, а я зато не просчитаюсь».
Зажав квитанции в кулаке, Вася повел Митеньку из конторы. И только когда они спустились с лестницы, Вася увидел у брата и в руках конфеты и в кармане конфеты.
— Еще пойдем к тетям? — спрашивал Митрусь, взбираясь на воз.
— С тобой только стыда наберешься! — сказал Вася. — И как ты мог упасть на ровном месте? А конфеты зачем брал?
Митя, не слушая упреков брата, поглядывал по сторонам, шел по двору уже смело, и при этом глазенки его блестели радостью.
— Эй, Митя! — Это позвал тот дядя, что брал на возу зерно. — Пойдем со мной, посмотришь наш большой дом.
