Родовое поместье, где отныне он собирался жить большую часть года, находилось далеко на юго-востоке, в графстве Кент. Джеймс любил этот старинный особняк, любил ухоженные лужайки, пологие холмы вокруг и густые рощи. И все-таки он знал, что будет скучать по первозданной красоте диких девонширских пейзажей.
Его обогнала группа гуляющих. Примерно два десятка мужчин и женщин шли по трое в ряд. Они оживленно переговаривались, и произношение выдавало в них приезжих. Обычно в этот ранний час в парке можно было увидеть только садовников и нянь с маленькими детьми. Представители же высшего сословия появлялись во второй половине дня, чтобы погарцевать на знаменитой аллее Роттенроу, щеголяя нарядами и породистыми лошадьми.
После недавнего открытия Всемирной промышленной выставки все изменилось. Лондон превратился в новый Вавилон. Сюда стекались люди со всей Англии и из самых разных стран. Каждый стремился побывать в грандиозном выставочном павильоне из стекла и металла. Газеты окрестили это доселе невиданное сооружение Хрустальным дворцом.
Сегодня там, на противоположном берегу Серпентайна, было особенно многолюдно. По средам вход стоил очень дешево – всего шиллинг.
Всего шиллинг…
Джеффри улыбнулся при этой мысли. Совсем недавно ему приходилось считать каждый пенни, но многим из его прихожан жилось куда труднее. Они работали на фермах и на фабриках – как и те люди, которые сейчас торопились в Хрустальный дворец. Шиллинг составлял солидную часть их недельного жалованья.
Сливки общества опасались, что наплыв простого народа приведет к беспорядкам и росту преступности. Однако ничего подобного не происходило. Публика вела себя превосходно. Мужчины, женщины и дети, одетые в лучшие воскресные наряды, шли на выставку как на праздник. Многие несли с собой корзинки с едой и питьем, рассчитывая провести в огромном павильоне целый день.
Джеффри задумался о собственных делах. Сегодня утром он должен увидеться с лордом Эшли, председателем Общества по улучшению положения рабочих. На вторую половину дня была запланирована встреча с потенциальными попечителями следующего благотворительного проекта.
А еще надо непременно заехать к Рие. Вчера в нем говорили гнев и боль, и он вышел за рамки дозволенного. Последней каплей стали безответственные заявления Рии о том, что любовь выше долга и доброго имени семьи.
Разумеется, его мнение на сей счет не изменилось, но он клятвенно пообещал себе, что сегодня будет держать свои эмоции под контролем. Он обязан заключить с Рией если не мир, то хотя бы перемирие.
