Видимо, Джеймс решил больше не испытывать терпения тетушки. Одарив ее улыбкой, он обратился к Лиззи:
– Кузина, боюсь, круг замкнулся, и мы вернулись к тому, с чего начали. Тетушка права, ты должна присутствовать на балу у лорда Бошана.
Леди Торнборо с подозрением взглянула на племянника:
– Ты согласен со мной?
– Целиком и полностью. – Джеймс кивнул Лиззи, словно подтверждая, что на сей раз не шутит. – Я понимаю, тебе очень тяжело, но ты должна преодолеть себя и идти вперед. Поверь, так будет лучше.
– Значит, и ты против меня, Джеймс?
– Нет, я на твоей стороне. – Он пристально посмотрел ей в глаза: – И я постараюсь помочь тебе, чем смогу.
Лиззи снова показалось, что в его словах содержался какой-то скрытый намек.
– И как же ты собираешься ей помогать? – поинтересовалась леди Торнборо.
– Для начала я приглашу ее на прогулку в парк. Прямо сейчас. Думаю, свежий воздух пойдет ей на пользу.
– Откуда в тебе столько бодрости? Ты лег так поздно…
– Ничего подобного, – возразил Джеймс. – Я лег совсем не поздно. Скорее рано. Рано утром. Когда я возвращался домой, торговцы спешили на рынок Ковент-Гарден.
Леди Торнборо со вздохом покачала головой:
– Ох, молодость проходит… Однажды последствия разгульной жизни настигнут тебя.
– Никогда. Я буду бежать изо всех сил и оставлю их позади. – Он снова взглянул на Лиззи. – Итак, детка, ты согласна прогуляться со мной по Гайд-парку?
Его воодушевление передалось Лиззи.
– Да, с удовольствием!.. Но хватит ли у нас времени? Ведь если мы с бабушкой поедем с утренними визитами…
Леди Торнборо рассмеялась.
– Дорогая, ты слишком долго не была в обществе. Мы отправимся не раньше двух.
Лиззи закусила губу. Очередной промах. Наверняка не последний.
Она встала из-за стола и сказала Джеймсу:
– Я буду готова через четверть часа.
Джеффри прогуливался по Гайд-парку. Дорожка повторяла изгибы искусственного озера под названием Серпентайн. Утренний воздух был на удивление чистым и бодрящим. Накануне сильный ветер разогнал лондонский смог. Конечно, ненадолго, но и это благо.
Джеффри с грустью вспомнил тихий приморский городок на севере Девоншира, где он провел пять лет, заботясь о нуждах прихожан. Каждое утро он выходил на крутой скалистый берег, откуда открывался изумительный вид на морские просторы. Там ему особенно хорошо думалось. Шагая по каменистым тропинкам, он готовился к проповеди и размышлял над тем, как помочь людям, которые обращались к нему со своими заботами, большими или малыми.
