Фарамор усмехнулся.
— Быстро же ты меняешь свое мнение, — он взял у солдата куклу, сунул ее за пояс, после чего вынул из чехла нож и произнес: — Пора тебе вселиться в своего нового друга, Хет. Ты готов?
Воин кивнул, продолжая глупо улыбаться. Фарамор поднес лезвие к его шее и перерезал пульсирующую вену. Резкими толчками хлынула кровь. Огонь в глазах солдата погас. В тот же миг кукла за поясом Фарамора встрепенулась.
Солдат растерянно покрутил головой, будто пытаясь понять, где он находится, затем его лицо исказила гримаса боли, и воин прижал ладонь к ране. Рот открылся, из глотки вырвался стон, глаза наполнились отчаянием.
Фарамор стряхнул с лезвия кровь и вложил нож в чехол.
Солдат рухнул на колени и протянул к юноше руку со скрюченными пальцами, словно моля о помощи, но Фарамор развернулся и пошел в сторону особняка.
Затянутое тучами небо темнело. Мир погружался в вечерние сумерки. Издалека доносился писклявый с надрывом лай собаки — единственного живого существа все еще бросающего вызов беде, постигшей деревню.
Невея и Севера шли среди руин древнего города. Обрушенные каменные стены некогда величественных строений, разломанные колонны, плиты и блоки, покрытые трещинами, обломки мраморных статуй, лестницы с расколотыми ступенями — все здесь поросло лишайником, плющом и колючим кустарником.
— Хотела бы я видеть, каким был этот город? — вздохнула Невея.
— Эти руины — все, что осталось от бывшей столицы Исходных земель, — сказала Севера. — Орсум. Город назывался — Орсум. Год назад я бывала в этих местах, но в эти развалины не заходила.
Невея подняла небольшой камешек и испытала благоговение, будто не только рукой, но и сознанием прикоснулась к далекому прошлому.
— Орсум, — прошептала она. — Что здесь случилось?
— Два столетия назад землетрясение разрушило город, — ответила Севера. — А уж время, ветра и дожди довершили дело. В одной книге я видела гравюры с изображением Орсума. Да, красивый был город.
Они прошли мимо широкой лестницы ведущей к площадке, на которой стояли несколько рядов овитых плющом колон. Ветер шумел листьями корявых тополей росших среди вздыбленных замшелых плит.
— Странно, почему город не отстроили заново? — удивилась Невея.
— И на этот вопрос я знаю ответ, — печально улыбнулась Севера. — Предок нынешнего государя Таракота посчитал землетрясение карой богов за грехи жителей Орсума. Он объявил это место нечистым и назначил столицей тогда еще молодой город Раяд.
