— Может быть, коту не понравился Уолтер? — предполагает Джеймс Стивен. — Животные его не очень любят, он и сам это признавал не раз. Кстати, некоторые рекомендуют терьеров — они отличные охотники на крыс, но не уверен, что вам понравится, что собака будет носиться по дому ночью…
Он замолкает, словно припоминая что-то, и добавляет:
— И все же есть что-то странное в вашем доме, как мне сдается!
— Может быть, — соглашается Дарлинг.
— Я хотел бы попросить расчет, сэр, — Ангус Белл замирает посреди комнаты, глядя на хозяина дома. — Мне очень неловко, я должен был предупредить вас заранее, но обстоятельства сложились таким образом, что у меня не было такой возможности.
На сухом, бескровном лице поверх тугого воротника не отражается ничего. Белл принадлежит к редкой породе прирожденных слуг, считающих проявление эмоций непозволительной для себя роскошью.
Гарольд Дарлинг застигнут врасплох — у дворецкого, как он думал, не было никаких причин для недовольства.
— Очень жаль, — замечает он, — я был доволен вами.
— Благодарю вас, сэр, — следует вежливый поклон.
— Могу я узнать, что послужило причиной вашего решения? Вы прослужили у меня совсем недолго. Возможно, вас не устраивают условия, — тогда скажите об этом прямо.
Ангус Белл мешкает с ответом, и Дарлинг понимает, что сейчас услышит ложь. Вежливую ложь.
— Дело не в условиях, сэр. Совсем нет. Один из моих родственников очень болен, сэр, — сообщает Белл. — И я боюсь, что без моего присутствия он не сможет обойтись.
Тут в дело вступает Сикерт. Все это время он стоял у дверей, опершись о косяк, словно посетитель салуна на Диком Западе, и с любопытством прислушивался к разговору.
— Помнится, вы говорили, что живете в Лондоне один, — замечает он.
— Совершенно верно, сэр, речь идет о моем брате. Он недавно прибыл из Эдинбурга и в пути серьезно простудился.
— Послушайте, Белл… Дело ведь не в вашем брате, верно?
— Если позволите, сэр, мой брат действительно болен и нуждается в опеке, но есть еще причины, о которых я бы не хотел говорить.
— Бросьте, у вас какой-то нервный вид, — продолжает художник. — С вашей стороны просто невежливо что-то утаивать от нас!
Дарлинг думает, что именно эта бесцеремонность и отпугивает от Сикерта англичан старой закалки. Но в данном случае она принесла плоды.
— Я не хотел говорить об этом, сэр, но если вы настаиваете — этот дом внушает мне страх.
— Потрудитесь объясниться.
— Я христианин, сэр, и мне не по душе то, что происходит в этом доме.
