— Вы имеете в виду наш недавний спиритический сеанс? — уточняет Уолтер Сикерт.
— Именно, сэр. Кроме того, здесь творятся странные вещи, с вашего позволения, сэр, — сообщает он после короткой паузы. — У нас в Шотландии я много слышал о таких домах. Я не суеверен, сэр, но, когда я вижу или слышу что-то странное, я не могу притвориться, что этого нет. Я боюсь, сэр.
Дворецкий опускает голову, словно устыдившись собственных слов.
— Так что же вы видели и слышали? — продолжает допрос художник.
— Шаги, голоса… Не ваши, сэр, и не мистера Дарлинга. Какие-то неясные шепоты, и все время кажется, что рядом кто-то есть. Вы помните, сэр, кошку, которую вы принесли, чтобы она ловила крыс? Я нашел ее мертвой, сэр. Я не стал говорить вам, но на ее морде застыло выражение ужаса. И еще: в доме нет никаких крыс, я это точно знаю, потому что крысы всегда оставляют следы. Но их нет, сэр. Нет следов — значит, нет и крыс. В этом доме нет ни одной крысы, и это не они шумят здесь по ночам.
— Хорошо, Белл! — смущенно отвечает Дарлинг. Он не знает, что еще сказать. — Но надеюсь, что вы задержитесь еще ненадолго, потому что теперь нужно найти вам замену.
Белл отбывает на кухню; хозяин и его постоялец некоторое время молчат. Потом Сикерт усаживается в кресло, забрасывает ногу на ногу и обращается к литератору:
— И что вы обо всем этом думаете? Вот уж суеверные шотландцы, у них это, похоже, в крови; вы же знаете — Яков Первый был королем Шотландии до восшествия на престол. [14] К черту его! Пусть крысы бегут с нашего корабля, Дарлинг! Можете расценивать это как каламбур.
— А вам не случалось слышать по ночам эдакое старческое кряхтение, похожее на кашель? — осведомляется Дарлинг. — И шаги, о которых говорит Белл, — я, признаюсь, слышал их не раз. Да вы и сами должны помнить тот вечер, когда вам показалось, что в саду кто-то есть!
— Хорошо, хорошо! Признаю, — Уолтер Сикерт энергично кивает. — Я кое-что и сам замечал. Что ж, пусть будет так! В конце концов, даже если предположить, что по дому расхаживает призрак, нужно признать, что от него нет никакого вреда. Мы же не будем читать здесь молитвы, как пугливые идиоты! Честно говоря, я предпочел бы встретить здесь самого старика Люцифера с его огненными копытами и трезубцем, нежели какого-нибудь святошу!
Дарлинг сдержанно улыбается — его нельзя назвать религиозным человеком, однако атеизм Сикерта выглядит чересчур демонстративным.
— Должно быть, это ужасно скучно — быть призраком! — продолжает художник. — Проводить здесь день за днем до скончания века — ни выпивки, ни женщин, ни светских развлечений… Как это грустно, черт возьми!
