Скажу без обиняков: главный герой фильма Гарри Блок — писатель, я тоже писательством зарабатываю себе на булку с маслом, но на этом все аналогии между нами заканчиваются. Все остальное — принципиальные различия, или же аналогии фальшивые и призрачные, каковых фальшь и призрачность я сейчас раскрою и разложу по пунктам. Сделаю я это не только с целью просвещения поклонницы моего творчества, не только с целью публичной демонстрации разницы между творцом сарматским и творцом американским, а прежде всего с целью укрепления собственной идентичности и — что за этим следует — прояснения темных мыслей, которые периодически заволакивают мою голову. А посему раскрываю и раскладываю по пунктам.
Блок-Аллен пишет по-английски — я пишу по-польски. Он пишет на машинке — я пишу от руки. Блок-Аллен регулярно вступает с ближайшим окружением (то с невесткой, то с пациенткой жены, то с поклонницей его творчества) в интенсивные эротические связи, каковые связи, в свою очередь, исчерпывающим образом (лишь слегка изменяя реалии) описывает в своих книгах. Я — ничего подобного. В связи не вступаю и их не описываю, а если и изменяю реалии, то основательно и до неузнаваемости. И вообще, у меня есть граничащее с вредной привычкой правило изменения реалий, например, я пищу: «булка с маслом», хотя в реальности масла не ем, булки, разумеется, ем (но без масла), в реальности я абсолютизирую булки и отрицаю масло, в литературе же изменяю реалии, говорю о булке с маслом и объективирую тем самым представляемый мир. Пищу я, например: «моя вредная мать», хотя в реальности мать моя — женщина святая (святость не исключает вредности, кто знает, возможно, даже является ее условием); в литературе же, однако, я отрицаю ее святость, изменяю реалии и выставляю напоказ ее вредность, потому что как раз вредность матери тому «я», который пишет, абсолютно необходима для соответствующей композиции художественного произведения. Я пишу, например, что совершенно не помню прочитанных книг, но это — спровоцированная самоиздевательской тональностью Патрика Зюскинда подмена реалий, а на самом деле помню я гораздо больше, причем о вещах, которые помню превосходно, я не пишу вовсе, потому что интерес для меня представляет как раз исследование погруженной в вечную тень стороны беспамятства. Так что не существует чего-то такого, как косметическая замена некоторых реалий, потому что не существует реалий не важных. В равной степени и булка с маслом, и носимая в черепной коробке призрачная библиотека — это элементы конструкции, а не способы найти именам псевдонимы.
