Динни чуть-чуть отстранилась и подпёрла подбородок руками. Затем, не глядя на Дезерта, спросила:
— Ты хочешь отделаться от меня, Уилфрид?
— Динни!
— Нет, отвечай!
Он притянул её к себе. Наконец она сказала:
— Я верю тебе. Но раз ты не хочешь расстаться со мной, предоставь все мне. В любом случае незачем ускорять развязку. В Лондоне ещё ничего не знают. Подождём, пока узнают. Я понимаю, что до этого ты на мне не женишься. Значит, я должна ждать. Потом увидим, что делать. Но ты и тогда не смей разыгрывать из себя героя, — это обошлось бы мне слишком, слишком дорого…
Динни обняла Уилфрида, и он не успел возразить.
Прижавшись щекой к его щеке, она тихо спросила:
— Хочешь, я стану совсем твоей до свадьбы? Если да, возьми меня.
— Динни!
— Находишь меня чересчур смелой?
— Нет. Просто подождём. Я слишком сильно благоговею перед тобой.
Девушка вздохнула.
— Может быть, так оно и лучше.
Затем спросила:
— Значит, ты согласен, чтобы я сама рассказала моим?
— Я согласен на всё, что ты сочтёшь нужным.
— И не будешь возражать, если я захочу, чтобы ты встретился с кем-нибудь из них?
Уилфрид кивнул в знак согласия.
— Я не прошу тебя приехать в Кондафорд… пока. Итак, всё решено. Теперь рассказывай подробно, как ты об этом узнал.
Когда он закончил, Динни вдумчиво промолвила:
— Майкл и дядя Лоренс. Это облегчает задачу. А теперь я пойду, милый. Так лучше, — Стэк дома. Кроме того, я хочу подумать, а вблизи тебя я на это не способна.
— Ангел!
Она стиснула ему голову руками:
— Перестань воспринимать все трагически. Я тоже не буду. Поедем в четверг за город? Чудесно! У Фоша в полдень. И запомни, я не ангел, а твоя любимая.
Когда Динни спускалась по лестнице, у неё кружилась голова. Теперь, оставшись одна, девушка до ужаса ясно понимала, какое испытание предстоит им обоим. Неожиданно Динни свернула на Оксфорд-стрит. «Зайду поговорю с дядей Эдриеном», — решила она.
Эдриен сидел у себя в музее и предавался спокойным раздумьям о недавно выдвинутой гипотезе, согласно которой колыбелью Homo sapiens объявлялась пустыня Гоби. Идея была запатентована, выброшена на рынок и, по всей видимости, должна была войти в моду. Он размышлял о неустойчивости антропологических концепций, когда ему доложили о приходе племянницы.
— А, Динни! Я все утро проблуждал в пустыне Гоби и уже подумывал насчёт чашки горячего чая. Что ты на это скажешь?
— От китайского чая у меня бывает икота, дядя.
— Мы не гонимся за так называемой роскошью. Моя дуэнья готовит мне добрый старый дуврский чай крупной резки. Кроме того, будут домашние булочки с изюмом.
