Тело рухнуло, не сгибая колен. Беззвучно как кукла герцог повалился на окровавленную землю. Противно чавкнуло. Фарамонд с опаской смотрел на тощее тело, даже мертвый Бриан все еще грозен и страшен. От него исходит гневная Сила. Темная, почти черная кровь хлестала из обрубка шеи, голова лежала рядом, в остекленевших глазах застыло удивление. Герцога появление Леонор изумило не меньше чем Фарамонда.
Женщина стояла прямо перед ним, прекрасная, если бы не залитая кровью грудь, растрепанные волосы, не красные как у фурии глаза. "А мы сейчас стоим друг-друга, — улыбнулся Фарамонд, — я весь извалянный в крови и Леонор точно загрызла кого-то". Но это Пиррова победа, у меня не осталось сил, чтобы открыть Скларт, да что там, чтоб идти! Ив мертв. Дорого дался нам герцог, к тому же я не знаю главного: Где чертова карта?
— Идем, нет времени! — звонкий голос Леонор вырвал барона из власти размышлений.
— Мы проиграли, дорогая, — мертвым голосом произнес Фарамонд, — карты нет.
— Есть! — выпалила Леонор, стараясь перекричать гул черной воронки, — Бриан шепнул мне на ушко.
Изящные, но сильные ручки девушки подхватили под мышки тяжеленного барона и потащили к кромке вихря. Фарамонд помогал, как мог, отталкивался ногами и сгорал от стыда: где это видано, чтоб женщина тащила мужчину на руках? Мгновение спустя пара скрылась за темной поверхностью вихря, он беззвучно проглотил их, как исполинский левиафан заглатывает пищу и исчез. Все вокруг накрыла тьма, и только окровавленный рубин, в грязи, среди изрубленных тел, тускло блеснул дивным огнем.
Глава10 Заложники страсти
Иноземье. Харшавр. Северная твердыня.
Наконец-то они остались вдвоем. Фарамонд ухватил Леонор за талию, сильным движением повалил на широкое ложе, устеленное тигровыми шкурами. Густая шерсть богато лоснится в тусклом свете ламп, по ней разметались длинные золотистые волосы. Голова кружится от пьянящего аромата духов. Сладкий запах чувствуется даже во рту. Белесой струйкой вверх поднимается дым от курильниц.
Рядом с ложем, на гладком, начищенном до блеска, каменном полу, лежит наспех снятое платье, шнуровка торопливо растянута, край лифа оторван. Узнается нетерпеливый нрав Фарамонда. Впрочем, сапоги и небрежно смятая туника барона лежат чуть поодаль у тяжелого бронзового стула, изукрашенного малахитом. Там же, с позеленевшей от времени спинки, свисают кожаные штаны.
Леонор извивалась змеей, дыхание пошло частое, обжигающее, затвердевшие соски блондинки касались широкой мускулистой груди, ее пухлые губы скользили по толстой мужской шее. Фарамонд рычал от удовольствия, словно зверь, бешено двигал бедрами. Кровь бурлила в теле, он чувствовал: от него пышет жаром, как от раскаленного в кузнечном горне стального клинка.
