Поэтому я вздохнула с облегчением, когда однажды днем королева, раздраженно вздохнув, отшвырнула в сторону вышивание и приказала позвать к ней короля, заявив, что не в силах более выносить ни минуты этого заточения. Король пришел очень быстро, и по лицу было видно, как глубоко он обеспокоен.
— Не волнуйся, с ребенком все в порядке, — встретила его королева. — Но мне здесь так грустно. Возможно, ты позволишь мне хотя бы присоединиться к тебе за ужином в Большом Зале?
Король прищурился, но не сказал «нет».
— Разве у нас сейчас не самое счастливое время в жизни, любимый? — спросила она.
— Поистине, счастливое.
— Тогда почему я должна проводить эти месяцы, как будто у меня траур? Разве мы не должны радоваться своему счастью?
Глядя в ее сверкающие глаза и слушая ласковый голос, он не мог отказать ей, это было невозможно. Взгляды короля на приличия не могли перебороть ее обаяние. Он провел ладонью по ее щеке, а затем по волосам, приглаживая их своими пальцами.
— Я не вижу причин отказываться сегодня вечером от твоего общества, — наконец произнес он.
— Мы не могли бы послушать музыку?
— Музыку, говоришь? — по приподнявшемуся уголку губ я видела, что король ее дразнит. — Кто смог бы отказать такой хорошенькой просительнице?
— О, благодарю тебя! — воскликнула она, обнимая его с восторгом, заставшим его врасплох.
На мгновение он покачнулся, но тут же выпрямился и рассмеялся.
Я была так взволнована происходящим, что и сама была готова обнять короля. Заметив мою счастливую улыбку, королева Ленор поманила меня к себе.
— Ты это слышала, Элиза? — воскликнула она. — Музыка! Возможно, даже танцы!
— Ну, ну... — попытался урезонить ее король.
— Я и не собиралась танцевать сама. Я только хотела сказать, что с огромным удовольствием понаблюдала бы за танцующими. — Она откинула голову назад и поцеловала его в щеку, после чего обернулась ко мне. — Пойдем, у нас много работы. Как ты думаешь, налезет ли на меня фиолетовое платье, если мы распустим его в талии?
В эту ночь королева приняла участие в первом из множества банкетов, на которых она начала присутствовать, несмотря на непрерывно растущий живот. Наспех проглотив свой собственный ужин в Нижнем Зале, я пробиралась наверх и из дверей Большого Зала наблюдала за грациозными дамами и обходительными кавалерами, казавшимися мне воплощением благородства. В такие вечера пугающие меня тени скрывались в самых дальних углах, потому что десятки канделябров окутывали все золотистым светом. Я до сих пор помню темные глаза королевы Ленор, в которых отражался блеск серебряных подсвечников, и благодушное лицо короля Ранолфа, с восторгом наблюдавшего за балом. Ни прежде, ни после я не видела их такими красивыми, какими они бывали в эти вечера.
