Перемены, происшедшие с королевой Ленор, не могли не повлиять на все ее окружение и весь двор. Король Ранолф забросил охоту и носил жену на руках, напоминая влюбленного жениха. Миллисент также была очень заботлива, хотя ее визиты носили более сдержанный характер. Она пыталась командовать каждым шагом королевы Ленор, хотя это выглядело несколько неуместным с учетом того, что у нее самой никогда не было детей. Она приносила фляжки дурно пахнущих отваров и заставляла их пить, утверждая, что они сделают ребенка сильным, и насильно укладывала ее в постель отдыхать перед обедом. Королева Ленор вежливо улыбалась и благодарила Миллисент за заботу, но стоило Миллисент отвернуться, как она выплевывала отвары в таз.
— Просто не представляю, как ребенок может получить пользу от таких ужасных снадобий, — говорила она мне.
Зато к моим советам она охотно прислушивалась. Поскольку я наблюдала за полудюжиной маминых беременностей, я знала почти все о тех изменениях, которые происходят с женским телом на протяжении этих девяти месяцев. Осознание того, что мои слова оказывают некоторое влияние на будущего наследника престола, кружило мне голову. Временами мне казалось, что я ухаживаю за ней, как ухаживала бы мать, и она черпает от меня силы и уверенность как от члена собственной семьи.
Все указывало на то, что беременность королевы Ленор развивается без каких-либо осложнений, способных терзать женщину в этот период ее жизни. Но по мере того как живот королевы становился все объемнее и постепенно перестал помещаться даже в самые свободные платья, Миллисент начала настаивать на том, чтобы она отошла от общественной жизни.
— В моей стране очень важно, чтобы королеву видели с полным животом, — возражала королева Ленор. — В противном случае могут пойти слухи о том, что наследник был рожден не из ее тела.
В ответ Миллисент закатила глаза.
— Возможно, в твоей части света это действительно необходимо. Но здесь никто не решится на что-то подобное. В твоем деликатном положении тебе не следует показываться на людях.
Король, уважая семейные традиции, принял сторону тетки.
Королева тяжело переживала утрату свободы, и мне тоже пришлось ощутить всю тяжесть таких ограничений. Пришла осень с ее холодными ветрами и короткими днями, отчего замок стал казаться еще более угрюмым и зловещим. Я с ужасом ожидала наступления зимы и месяцев заточения, которыми она нам грозила, потому что уже сейчас моя жизнь почти полностью проходила в мрачных залах и коридорах замка. Меня изредка приглашали к обеду в дом тети Агны, но за время, прошедшее с момента моего появления, мы с ней таки не сблизились. Ее дом был самодостаточным мирком, и чужакам не было в нем места. Мои кузины и вовсе обращались со мной с плохо скрываемым высокомерием. Что с того, что я работала на королеву? В их глазах я оставалась всего лишь служанкой, а они были любимыми детьми одного из самых уважаемых граждан города.
